Сноудонская горная железная дорога

Сноудонская горная железная дорога
Snowdon Mountain Railway (SMR), Rheilffordd yr Wyddfa
Возле станции «Клогуин». 2005 год.
Годы работы:	с 1896
Страна:	Великобритания Великобритания, Уэльс Уэльс
Город управления:	Лланберис
Состояние:	Историческая железная дорога
Подчинение:	Heritage Great Britain plc
Протяжённость:	7,53 км

Сноудонская горная железная дорога (англ.: Snowdon Mountain Railway (SMR), валл.: Rheilffordd yr Wyddfa) — узкоколейная (800 мм) зубчатая железная дорога системы Абта длиною в 7,53 км (4 мили 1188 ярдов), соединяющая Лланберис в валлийском округе Гуинет с вершиной горы Сноудон. Открылась для движения в 1896 году и функционирует по сей день как историческая железная дорога.

Сноудонская горная железная дорога послужила прообразом выдуманной Калдифелььской железной дороги, появившейся в книге "Mountain Engines", части "Железнодорожных историй" Уилберта Оудри, которая в свою очередь послужила основой мультсериала "Томас и его друзья".

Маршрут

Сноудонская горная железная дорога начинается на вокзале, который расположен в Лланберисе недалеко от вокзала Приозёрной железной дороги Лланбериса и насчитывает две платформы. Сразу за вокзалом путь берёт крутой подъём с уклоном 1:5,5, бежит некоторое время среди деревенских кварталов и садов, а затем, повернув к юго-востоку, подходит к первой станции — «Водопадной» (Waterfall station). Станция была построена, чтобы дать удобный для туристов подход к водопаду, что находится близ железной дороги, но ныне она — закрыта, хотя платформа и станционное здание содержатся в порядке. За «Водопадной» линия пробегает по мосту через реку, которая отмечает начало собственно горного её участка, где уклоны в среднем составляют 1:7,86. Далее путь поднимается к разъезду «Хеврон» (Hebron), названному так по расположенной поблизости Хевронской часовне. При строительстве предполагалось, что от этого места до Лланбериса будут курсировать товарные поезда, гружёные местной сельскохозяйственной продукцией. От «Хеврона» линия идёт к разъезду «Промежуточному» (Halfway), отмечающему примерную половину пути к вершине и расположенному на высоте 500 м над уровнем моря. Всё это время путь имеет к востоку от себя горный склон, поднимающийся вверх, а к западу таковой же, но спускающийся вниз. Близ разъезда, если пойти по пешеходной тропе вдоль железнодорожного полотна, расположено кафе «Halfway».

За «Промежуточным» через некоторое время следует платформа «Скалистая Долина» (Rocky Valley Halt), лежащая среди гигантских валунов, за которой линия выходит на горный хребет и следует по нему до разъезда «Клогуин» (Clogwyn), откуда открывается вид на перевал Лланберис и скалы Клогуин-Ди’р-Арти (Clogwyn Du’r Arddu), неизменно привлекающие скалолазов с 1798 года. Далее путь карабкается к конечной станции «Вершинная» (Summit station), находящейся на высоте 1065 м над уровнем моря, что на 20 м ниже самой вершины Сноудона — 1085 м. Рядом со станционными платформами находится туристический комплекс «Хавод Эрири» (Hafod Eryri), оборудованный одноимённым и весьма популярным кафе. Отсюда же к самой вершине ведёт горная тропа, а если спуститься вниз, к озеру Ллин Куэллин, можно попасть на станцию «Сноудонский Рейнджер» Валлийской нагорной железной дороги.

История

В 1869 году «Лондонская и Северо-западная железная дорога» соединила Лланберис с Карнарвоном, что многократно увеличило число желающих подняться на самую высокую гору Великобритании Сноудон. Это обстоятельство, тем не менее, не привело первоначально ни к каким действиям, поскольку местный землевладелец Джордж Эсшетон-Смит (George William Duff Assheton Smith) полагал, что железная дорога способна испортить пейзаж. К 1894 году его мнение изменилось и 16 ноября образовалась компания «Snowdon Mountain Tramroad and Hotels Co. Ltd», которой дозволялось протянуть железнодорожную линию к вершине. В декабре того же года дочь Эсшетона-Смита — Энид — сняла первую лопату дёрна на месте будущего вокзала в Лланберисе.

Зима 1894—1895 годов выдалась по местным меркам суровой, но к лету 1895 года укладку пути завершили. Дольше строили мосты между Лланберисом и водопадами — их закончили к январю 1896 года. Тогда же к вершине поднялся первый поезд, но монтаж сигналов и ограждения продолжался и полностью линия была готова к Пасхе того же года. 27 марта полковник Фрэнсис Мариндин из Торговой комиссии провёл неофициальную инспекцию дороги, ибо официальная была невозможна — так как линия строилась на частной земле, на неё не было специального Парламентского Акта. Мариндин посоветовал останавливать движение при сильном ветре. 4 апреля, во время пробной поездки, поезд из паровоза и двух вагонов врезался в скатившийся на рельсы валун и сошёл с рельс. Авария произошла на подходе к вершине, рабочие смогли поставить вагоны на рельсы и поезд продолжил путь. 6 апреля состоялось открытие дороги и в этот день произошла новая авария: теперь уже локомотив сошёл с рельс и опрокинулся со склона вниз, сработали вагонные тормоза, но погиб один из пассажиров, неудачно выпрыгнувший из вагона. После этого линию закрыли, провели расследование, показавшее, что использовать следует более лёгкие вагоны, а вдоль зубчатой рейки установить тормозные захваты. В апреле 1897 года дорогу вновь открыли и с тех пор происшествий на дороге не было.

Дорогу при строительстве оборудовали зубчатой рейкой системы Абта, а в Швейцарии, на «Schweizerische Lokomotiv- und Maschinenfabrik», закупили танк-паровозы, приспособленные для работы с такой рейкой. В 1895—1896 годах швейцарцы построили для линии 5 локомотивов, первый из которых в качестве названия получил аббревиатуру имён супруги владельца земли: «L.A.D.A.S.» — Laura Alice Duff Assheton Smith (Лора Алиса Даф Эсшетон Смит), а второй — имя его дочери: «Enid». Паровоз «L.A.D.A.S.» под номером 1 был как раз тем паровозом, который потерпел крушение в день открытия, остальные же локомотивы продолжили исправно доставлять пассажиров на вершину Сноудона до Второй мировой войны. В 1922—1923 годах к ним прибавили ещё три танк-паровоза, сделанных тем же швейцарским заводом, а в 1935 году возле станции у вершины построили кафе. Когда началась нехватка угля, связанная с экономией средств в военное время, дорогу временно закрыли.

Движение возобновилось в 1946 году, но из-за продолжающегося дефицита угля локомотивы пытались топить подержанными армейскими ботинками. В 1962 году закрыли для пассажирских поездов ветку обычной колеи от Карнарвона до Лланбериса, что однако не уменьшило приток туристов ни к Сноудону, ни к Сноудонской железной дороге. С 1986 года линия начала покупать тепловозы, а с 1995 года — автомотрисы. В 2006 году прежнее кафе на вершине демонтировали и в июне 2009 года на его месте открыли новое. Всё время, отведённое на строительство, до конечной станции ходили только рабочие поезда, для пассажирских же конечной стала станция «Клогуин».

Подвижной состав

№	Название	Изображение	Год выпуска	Тип	Примечания	Аналог из "Желознодорожных историй"
1	L.A.D.A.S.	не доступно	1895	танк-паровоз 0-2-1	Швейцарской постройки (SLM 923). Название — аббревиатура имён супруги владельца земли: «L.A.D.A.S.» — Laura Alice Duff Assheton Smith (Лора Алиса Даф Эсшетон Смит). Погиб в аварии в день открытия дороги.	Годред
2	Enid		1895	танк-паровоз 0-2-1	Швейцарской постройки (SLM 924). Назван по имени дочери владельца земли. Рабочий.	Эрнест
3	Wyddfa		1895	танк-паровоз 0-2-1	Швейцарской постройки (SLM 925). Название — имя горы Сноудон на валлийском. Рабочий.	Уилфрэд
4	Snowdon		1896	танк-паровоз 0-2-1	Швейцарской постройки (SLM 988). Рабочий.	Калди
5	Moel Siabod	не доступно	1896	танк-паровоз 0-2-1	Швейцарской постройки (SLM 989). Название — имя соседней со Сноудоном горы. Нужен ремонт котла.	Шейн Дуини
6	Padarn		1922	танк-паровоз 0-2-1	Швейцарской постройки (SLM 2838). Назван по имени озера, на котором стоит Лланбрис. Изначально носил имя председателя компании — Sir Harmood (сэр Гармуд). Рабочий.	Лорд Гарри/Патрик
7	Ralph		1923	танк-паровоз 0-2-1	Швейцарской постройки (SLM 2869). До 1978 года назывался Aylwyn («Аилуин»), затем носил имя инженера-консультанта компании Ральфа Сэдлера — Ralph Sadler. Разобран.	Аларик
8	Eryri	не доступно	1923	танк-паровоз 0-2-1	Швейцарской постройки (SLM 2870). Eryri (страна орлов) — валлийское название Сноудонии. Разобран.	Эрик
—	—	не доступно	1949	тепловоз 0-2-0	Куплен подержанным в 1972 году. В 1978 году продан Приозёрной железной дороге Лланбериса, затем разобран.
9	Ninian		1986	тепловоз 0-2-0	Британской постройки (Hunslet). Назван в честь председателя компании, при котором тепловоз был куплен. Рабочий.
10	Yeti		1986	тепловоз 0-2-0	Британской постройки (Hunslet). Название выбрано на конкурсе, проводившемся в местной школе: школьники решили, что имя Йети более всех подходит горному паровозу. Рабочий.
11	Peris		1991	тепловоз 0-2-0	Британской постройки (Hunslet). Назван по имени второго, меньшего, озера, расположенного рядом с Лланберисом. Рабочий.
12	George		1992	тепловоз 0-2-0	Британской постройки (Hunslet). Назван по имени Джорджа Томаса, 1-го виконта Тонипанди. Рабочий.
21	—		1995	автомотриса	Отставлена от поездной службы в 2001 году, исключена из списка подвижного состава в 2010 году.
22	—	не доступно	1995	автомотриса	Отставлена от поездной службы в 2003 году, исключена из списка подвижного состава в 2010 году.
23	—		1995	автомотриса	Отставлена от поездной службы в 2001 году, исключена из списка подвижного состава в 2010 году.

Нынешнее состояние

Пассажирское движение по Сноудонской дороге осуществляется сезонно: с мая по октябрь, что связано с сильными ветрами, поднимающимися зимой, и периодически возникающими снежными заносами. Вагоны не прицеплены к локомотиву, а покоятся на его переднем буфере так, что при подъёме паровоз или тепловоз выталкивает вагон наверх, а при спуске сдерживает его движение вниз. Поездка занимает 2½ часа, если пассажир едет до конечной «Вершинной» станции (включая 30 мин на кафе), 2 часа до Клогуина или 1½ часа, если конечной становится платформа «Скалистая Долина». В это время входит и спуск обратно, к Лланберису. Билеты следует бронировать загодя, что связано с очевидной ограниченностью посадочных мест в вагонах. Дорога участвует в маркетинговой программе «Великие узкоколейки Уэльса».

Литература

• Patrick Whitehouse, John Snell. Narrow Gauge Railways of the British Isles. — David & Charles, 1994. — ISBN C-7153-0196-9.
• Keith Turner. The way to the stars — the story of the Snowdon Mountain Railway. — Llanrwst: Gwasg Carreg Gwalch, 2005. — ISBN 0-86381-954-0.

Отрывок, характеризующий Сноудонская горная железная дорога

Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.