Соарес Эспиндола, Жулио Сезар

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Соарес Эспиндола»)
Перейти к: навигация, поиск
Жулио Сезар
Общая информация
Полное имя Жулио Сезар Соарес Эспиндола
Родился
Дуки-ди-Кашиас, Рио-де-Жанейро, Бразилия
Гражданство
Рост 186 см
Вес 79 кг
Позиция вратарь
Информация о клубе
Клуб Бенфика (Лиссабон)
Номер 12
Карьера
Молодёжные клубы
1988—1990 Гражау
1990—1997 Фламенго
Клубная карьера*
1997—2005 Фламенго 130 (−141)
2005—2012 Интернационале 228 (−203)
2005   Кьево 0 (0)
2012—2014 Куинз Парк Рейнджерс 24 (−37)
2014   Торонто 7 (−9)
2014—н. в. Бенфика (Лиссабон) 52 (−30)
Национальная сборная**
2004—2014 Бразилия 87 (−70)
Международные медали
Кубки конфедераций
Золото ЮАР 2009
Золото Бразилия 2013
Кубки Америки
Золото Перу 2004

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на 23 сентября 2016.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Жу́лио Се́зар Соа́рес Эспи́ндола (порт.-браз. Júlio César Soares Espíndola; 3 сентября 1979, Дуки-ди-Кашиас, штат Рио-де-Жанейро, Бразилия) — бразильский футболист, вратарь лиссабонского клуба «Бенфика». Обладатель Кубка Америки 2004 в составе сборной Бразилии.





Клубная карьера

Жулио родился в штате Рио-де-Жанейро, а начал футбольную карьеру в клубе «Гражау Каунтри» (пригород Рио-де-Жанейро), где он провёл детство. После этого он в течение 6 лет играл за «Фламенго» из Рио-де-Жанейро.

В 2004 году Жулио подписал контракт с миланским «Интером», но из-за превышения лимита легионеров в клубе не попал в заявку и в аренде играл за «Кьево», за который однако не провел ни одной игры. В августе 2005 года Жулио вернулся в миланский «Интер», подписав трёхлетний контракт. На позиции основного вратаря клуба он сменил Франческо Тольдо.

В августе 2012 года подписал четырёхлетний контракт с английским клубом «Куинз Парк Рейнджерс». После вылета клуба из Английской Премьер-лиги сыграл всего в одном матче.

7 февраля 2014 года Жулио Сезар отправился в канадский клуб «Торонто» на правах аренды, для того чтобы набрать хорошую форму к домашнему чемпионату мира 2014 года. Сезар дебютировал в «Торонто» 15 марта, игра закончилась победой (2:1). 25 июля 2014 года по истечении аренды вернулся в «Куинз Парк Рейнджерс».

20 августа 2014 года «Куинз Парк Рейнджерс» расторг контракт с голкипером, и он сразу же перешел в «Бенфику», подписав двухлетний контракт.

Карьера в сборной

Жулио появился в заявке сборной Бразилии в 2003 году, не проведя ни одной игры в Кубке Конфедераций 2003 года, а дебютировал в сборной Бразилии 8 июля 2004 года. Он стал победителем Кубка Америки 2004 года, а на чемпионате мира 2006 года был третьим вратарем сборной и не сыграл ни одной игры. В матче на домашнем ЧМ-2014 пропустил 7 мячей от сборной Германии (1:7), это является абсолютным антирекордом за всю историю сборной Бразилии. По окончании турнира Жулио Сезар объявил об окончании карьеры в сборной Бразилии[1]. Всего за сборную Жулио Сезар сыграл 87 матчей, среди вратарей больше него сыграли только Клаудио Таффарел (101) и Жилмар (94).

Личная жизнь

Жена — бразильская актриса и модель Сюзана Вернер (род. 20 июля 1977), которая в конце 1990-х несколько лет встречалась с Роналдо. У Жулио Сезара и Сюзаны двое детей — Кауэт (2002) и Джулия (2005).

Достижения

Командные

«Фламенго»

«Интернационале»

«Бенфика (Лиссабон)»

Сборная Бразилии

Личные

Напишите отзыв о статье "Соарес Эспиндола, Жулио Сезар"

Примечания

  1. [www.championat.com/football/news-1879566-zhulio-sezar-objavil-ob-okonchanii-karery-v-sbornoj-brazilii.html Жулио Сезар объявил об окончании карьеры в сборной Бразилии]

Ссылки

  • [www.soccerbase.com/players/player.sd?player_id=41985 Статистика на soccerbase.com(англ.)
  • [fifa.com/worldfootball/statisticsandrecords/players/player=179038 Статистика на сайте FIFA(англ.)


Отрывок, характеризующий Соарес Эспиндола, Жулио Сезар

– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.