Собачья площадка

Собачья площадка — площадь в Москве, уничтоженная в 1962 году при прокладке проспекта Калинина. Располагалась непосредственно к северу от нынешнего дома № 17 по Новому Арбату (на месте пешеходной зоны), между Серебряным, Большим Николопесковским, Малым Николопесковским, Борисоглебским, Кречетниковским переулками и Композиторской улицей (бывш. Дурновский переулок). Восточная часть Собачьей площадки, между Малым Николопесковским и Серебряным переулками, фактически также являлась узким переулком.

Происхождение названия

Предположительно — от придворных псарен, обслуживавших царскую охоту в XVII веке. «Площадка» — московское именование малых площадей в глубине застройки, вдали от главных улиц (см. также: Спасопесковская площадка).

История

При Иване Грозном нынешние округа Арбат и Хамовники были отданы в опричнину, здесь селились царские опричники. Во второй половине XVII века рядом создаётся стрелецкая слобода приказа Степана Каковина (Каковинские переулки), церковь Николы на Песках и Николы, что на Курьей Ношке (так в старых грамотах). Ношка, предположительно, — не часть тела, а межа между дворцовыми и земскими землями. Кур же разводили в дворцовой поварской слободе (Поварская улица), а жители Кречетниковского переулка обслуживали царскую охоту. Там же были и псарни, давшие имя площади.

Площадь впервые зафиксирована на городском плане 1818 года, на карте 1739 её нет. В XIX веке площадка, как и весь район Арбата, — сосредоточение высшей знати, «пушкинское место». На Собачьей площадке жили Хомяковы, Тургеневы и другие известные семейства. Пушкин неоднократно посещал С. А. Соболевского, жившего здесь. 19 декабря 1826 г. Пушкин поселился у Соболевского, в своих письмах поэт называет квартиру друга «нашей съезжей». Соболевского именовали «путеводителем Пушкина по Москве». Позже в соседнем доме жила М. А. Ульянова. В 1920-е годы на Собачьей площадке существовал «Музей сороковых годов» (в доме Хомяковых, уничтожен) — попытка воссоздать дворянский быт времён Пушкина и Гоголя. Также здесь с 1900 года располагалось здание Музыкального училища Гнесиных, переехавшего сюда с Гагаринского переулка в дом Хомяковых (№5), а с 1931 года к зданию училища был присоединён дом №7 (в 1946 году было открыто новое здание Училища и Института имени Гнесиных на улице Воровского)

В 50-х годах ХХ-го века Собачья площадка представляла собой сквер в форме неправильного ромба. Со стороны более коротких сторон ромба возвышалась треугольная стела высотой примерно 5 м с горельефами львиных голов на гранях; наверху стелы была труба (возможно, труба фонтана). К стеле вели вверх три отдельные каменные лестницы в 3-5 ступеней; Вокруг стелы было каменное ограждение (возможно, чаша фонтана). От ограждения несколько ступеней вниз вели на дорожку посередине сквера. По бокам дорожки с каждой стороны стояли по 2 отдельных скамьи. Около скамей и до металлической ограды сквера росли деревья. Дорожка заканчивалась свободным выходом из сквера. Сквер имел небольшое понижение от стелы к выходу, а также уклон в районе стелы от Б. Молчановки к Композиторской улице, поэтому каменные лестницы у стелы имели разное число ступеней.

Прокладка Нового Арбата через Собачью площадку была запланирована ещё Генпланом 1935 года, но из-за более приоритетных объектов и войны откладывалась до начала 1960-x годов. Площадь была застроена в 1962 году.

См. также

• Лялина площадь — сохранившаяся площадь, по планировке аналогичная Собачьей площадке.

Ссылки

• [pics.livejournal.com/lugerovski/pic/0005f6zq Собачья площадка (фотография из собрания Э. В. Готье-Дюфайе)]

Литература

• Сытин П. В. Из истории московских улиц. — М., 1948

Отрывок, характеризующий Собачья площадка

– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.


Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.