Собирательство

Собира́тельство — одна из древнейших форм хозяйственной деятельности человека, состоящая в собирании готовых видов пищи: дикорастущих съедобных кореньев, плодов, ягод, мёда, а также моллюсков, насекомых и др. Как основа сохранилась вплоть до середины XX века у некоторых индейских племён тропических областей Южной Америки и небольшой части австралийских аборигенов.

При первобытно-общинном строе собирательство вместе с охотой, а также рыболовством составляло единый комплекс присваивающего хозяйства. В силу естественного разделения труда между полами собирательство было, как правило, женским занятием. Уже при самом примитивном собирательстве применялись специальные орудия (например, палка-копалка у ряда племён, или специальная деревянная лопаточка для соскрёбывания со скал моллюсков у тасманийцев). Иногда собирательство растительной пищи принимало и более сложные формы. Например, некоторые племена поджигали траву перед наступлением дождливого сезона, чтобы вызвать затем более обильный её рост, проводили искусственное орошение дикорастущих растений и т. п. Дальнейшее развитие собирательства диких растений привело к возникновению ручного земледелия, но у многих народов оно сохраняло значение и при наличии развитого земледелия или скотоводства (собирание дикого риса у североамериканских индейцев в районе Великих озёр, улиток у народов Западной Африки и пр.). Ещё позднее собирательство стало одним из второстепенных промыслов, иногда всё же являясь важным источником пищи (собирание грибов, плодов, ягод, орехов).

Литература

• Першиц А. И. Собирательство // Народы мира. Историко-этнографический справочник / Глав. ред. Ю. В. Бромлей. М.: Советская Энциклопедия, 1988. С. 595

См. также

• Охотничье-собирательское общество
• Присваивающее хозяйство

Отрывок, характеризующий Собирательство

– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.