Соборяне

Соборяне
Жанр:	роман
Автор:	Николай Лесков
Дата первой публикации:	1868—1872

«Соборя́не» — роман-хроника Н. С. Лескова, написанный в 1872 году.

История создания и публикации

Первая книга была опубликована в журнале «Отечественные записки» в 1867 году (№ 3-4) под названием «Чающие движения воды. Романическая хроника». На таком жанровом определении (хроника) настоял сам автор:

«Усердно прошу Вас… в объявлении при следующей книжке не печатать „большое беллетристическое произведение“, а объявить, прямо… „Романическая хроника“ — „Чающие движения воды“, ибо это будет хроника, а не роман. Так она была задумана, и так она и растет по милости Божией. Вещь у нас мало привычная, но зато и поучимся»

Из-за разногласий с Краевским, который редактировал и сокращал роман без согласия автора, публикация в «Отечественных записках» была прервана.

В 1868 году первые восемь глав были переработаны и напечатаны в журнале «Литературная библиотека» (№ 1-2) под заголовком «Божедомы (Эпизоды из неоконченного романа „Чающие движения воды“)». Продолжения не последовало, так как журнал был закрыт.

Лесков предложил «Божедомы» В. В. Кашпирёву для нового журнала «Заря», первый выпуск которого намечался на 1869 год, однако между автором и издателем начались недоразумения. В 1870 году он попытался отдать роман в славянофильский журнал С. А. Юрьева «Беседа», однако определённого ответа от редактора не дождался.

Полностью хронику удалось опубликовать только в 1872 году в журнале «Русский вестник» (№ 4-7). Роман вышел под окончательным названием «Соборяне» и с посвящением писателю графу А. К. Толстому. Отдельной книгой «Соборяне» вышли в Санкт-Петербурге в 1878 году.

В первой редакции романа Лесков больше внимания уделял описанию жизни Старгорода, впоследствии повествование было сосредоточено на судьбе главных героев — священников, прежде всего Савелия Туберозова. Кроме того, во вторую часть романа вошёл очерк «Плодомасовские карлики» (1869) из хроники «Старые годы в селе Плодомасове».

В первой редакции большее значение придавалось фигуре Константина Пизонского: он явно соотносился с Туберозовым. Впоследствии история Пизонского и Платониды была исключена из романа и легла в основу повести «Котин доилец и Платонида» (1867).

Инсценировки

• Пьеса «Соборяне» Нины Садур

Постановки в театре

• 1992 — Театр имени Вахтангова

Ссылки

• [az.lib.ru/l/leskow_n_s/text_0020.shtml Текст романа]
• [www.rvb.ru/leskov/02comm/015.htm Комментарии И. З. Серман]

Отрывок, характеризующий Соборяне

Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.