Собор Святого Мины

Собор святого Мины
Патриархат:	Константинопольский патриархат
Епархия:	Ираклионская архиепископия Критской православной церкви
Начало строительства:	1862
Окончание строительства:	1895

Собор Святого Мины (греч. Άγιος Μηνάς) — один из главных соборов города Ираклиона на острове Крит в Греции. Расположен на площади Венизелоу.

Собор является одним из самых больших на территории Греции (вмещает до 8 тысяч человек).

Престольный праздник — 11 ноября (официальный выходной).

История

Первоначальная небольшая церковь святого Мины была построена в 1735 году и была кафедральным собором митрополитов Крита сразу в период турецкой оккупации острова (в настоящее время церковь находится слева от главного входа в большой собор).

История повествует о событии, произошедшем на Пасху 1826 года, когда толпа турок-мусульман направлялась к церкви, чтобы разгромить христианский храм и расправиться с верующими. Появившийся конный офицер по имени Аян Ага (Ayan Agha) разогнал толпу заговорщиков, но греки-христиане восприняли это как чудесное вмешательство в происходящее святого Мины, после чего святой был объявлен покровителем Ираклиона. В своей книге «Άγιος Μηνάς» (1939) Георгиос Силламианакис утверждает, что святого Мину почитали в Ираклионе не только христиане, но и мусульмане.

Строительство большого трёхнефного собора началось 25 марта 1862 года под руководством архитектора Афанасия Моусисса и продолжалось в течение 33 лет (с перерывом 1866—1883). В начале строительства под алтарь в фундамент храма были положены золотые, бронзовые и серебряные монеты разных наций. В 1895 году собор был освящён митрополитом Тимофеем (Кастрийнояннисом) в честь святого Мины. Несмотря на продолжавшуюся турецкую оккупацию, празднование по случаю освящения собора продолжалось в течение трёх дней.

Собор построен с планировкой в виде равноконечного креста, с величественным куполом и двумя высокими звонницами. Его стены и своды построены в греко-византийском стиле, а мощные купола расписаны традиционными византийскими фресками.

Одним из современных чудесных покровительств святого Мины считают спасение собора от тяжелой бомбардировки, происходившей 23 мая 1941 года, когда упавшая на крышу собора бомба не взорвалась. В честь этого события у северной стены собора расположен макет этой бомбы.

Интересные факты

• Несмотря на то, что святой Мина является высокочтимым покровителем города, людей с подобным именем в Ираклионе практически нет. Данный факт объясняется тем, что в XIX веке брошенных детей оставляли на порогах храма, а в церковном приюте при соборе мальчиков называли Минами, что и стало ассоциироваться у жителей Ираклиона с малообеспеченностью и беспризорностью. В этой связи в греческих семьях избегают давать мальчикам имя Мина.
• Планируется провести Богослужение в день святой Троицы во врмя открытия всеправославного Собора.

Галерея

• HeraklionStadt15.JPG
• Catedral (Heraclion).jpg
• HeraklionStadt16.JPG
• Crete Iraklio5 tango7174.jpg

Ссылки

• [www.explorecrete.com/Heraklion/EN08-Heraklion-saint-minas.html Saint Minas in Heraklion.]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Собор Святого Мины

– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.