Собор Экса

Достопримечательность
Собор Святого Спасителя Cathédrale Saint-Sauveur
Страна	Франция
Местоположение	Экс-ан-Прованс
Конфессия	Католицизм
Епархия	Архиепархия Экс-ан-Прованса
Архитектурный стиль	сочетание романского и готического
Дата основания	XII
Строительство	XII—XVI годы

Собор Святого Спасителя (фр. Cathédrale Saint-Sauveur) — кафедральный собор архиепархии Экс-ан-Прованса, расположен в городе Экс-ан-Прованс на университетской площади. Собор Экса — один из трёх храмов архиепархии, удостоенный почётного статуса «малой базилики».

Построен на месте бывшего римского форума, согласно преданию, на месте бывшего языческого храма, посвящённого Аполлону. В архитектуре соединены черты романского и готического стиля. Храм возведён в XII веке, впоследствии неоднократно перестраивался. От более древней постройки, располагавшейся на месте современного собора, сохранились только фрагменты баптистерия. Собор составляет единый комплекс со зданиями для каноников и клуатром (все XII—XIII век). Колокольня возведена в XV веке.

История

Согласно христианскому преданию первую часовню, посвящённую Спасителю, возвёл на месте языческого храма Максимин из Прованса, сопровождавший в Галлию Марию Магдалину. В VI веке при епископе Базиле на месте этой часовни был построен первый собор. Он был уничтожен во время мусульманского вторжения в Галлию в VIII веке. От него частично сохранился лишь баптистерий VI века, позднее реконструированный и включённый в новый собор.

В начале XII века началось возведение нового собора. Главный неф, посвящённый Деве Марии и неф Святого Максимина, располагавшийся между главным нефом и баптистерием были выполнены в типичном романском стиле и завершены в XII веке. В начале XIII века Экс стал столицей Прованса. Растущее значение города сопровождалось расширением и перестройками собора. В конце XIII — начале XIV века создан готический трансепт. Перестройки этого периода придали собору в целом готический облик. В 1383 году в собор были перенесены мощи святого Митрия.

Работы в соборе были на долгое время прерваны из-за эпидемий чумы и Столетней войны и возобновлены в 1472 году. Сооружение фасада заняло весь конец XV века, а последние статуи водружены на своё место в 1513 году, который и считается датой завершения строительства.

Архитектура и интерьер

Собор имеет 70 метров в длину, 46 в ширину, высота нефа 20 метров.

В интерьере собора выделяется триптих «Неопалимая Купина» XV века, авторства Николя Фромана. Триптих был перенесён в собор из кармелитского монастыря, уничтоженного во время революции. На центральной части триптиха изображена Богоматерь с младенцем в пламени горящего куста, Моисей и ангел. Боковые створки триптиха изображают герцога Рене, правителя Прованса и донатора работы и его жену Жанну де Лаваль. Кроме триптиха Фромана, в интерьере собора присутствуют и другие старинные картины XVII—XVIII веков. Ещё одним объектом XV века, также перенесённым в собор из кармелитского монастыря, является алтарь Эгоси (Aygosi). Алтарь содержит надпись о даровании его дворянином Урбеном Эгоси монастырской часовне святой Анны в 1470 году.

Саркофаг с мощами святого Митрия находится в капелле Косьмы и Дамиана, которая представляет собой нартекс перед входом в баптистерий.

Романский фасад XII века перед нефом Девы Марии был разрушен в XV веке. Возведение нового, готического фасада началось в 1472 году и продолжалось около 30 лет. В этот же период построена и колокольня. Над фасадом установлена скульптура архангела Михаила, побеждающего дракона (1507 год, скульптор Жан Помье). Изначально фасад был украшен статями 12 апостолов и шестью другими статуями в тимпане, но они были уничтожены в период французской революции.

Баптистерий был построен в начале VI века, приблизительно в то же время, что и баптистерии соборов Фрежюса и Рьеза. От первоначального баптистерия сохранился только пол и нижняя часть — остальное более поздняя реконструкция. Колонны баптистерия, вероятно, были взяты из развалин древнеримского храма.

Клуатр собора и здания для проживания каноников были построены, в основе в XII веке. Община каноников, составлявших кафедральный капитул, помогала епископу вести дела епархии и в XII века вела жизнь, близкую к монашеской. Клуатр располагается на месте старой площади римского периода. Четыре колонны по углам клуатра украшены резьбой с изображениями символов четырёх евангелистов — ангел, лев, телец и орёл.

Капители колонн на западе и севере клуатра украшены изображениями сцен из Нового и Ветхого Завета, на одной из колонн находится барельеф Святого Петра. Мраморная плита в западной галерее возможно находится над могилой епископа Экса Базиля (500 год), строителя первого собора.

Литература

• Coste, Pierre, et al., 1982, 1988: La Cathédrale Saint-Sauveur d’Aix-en-Provence. Édisud: Aix-en-Provence.

Ссылки

• [www.cathedrale-aix.net/fr Сайт собора]

Отрывок, характеризующий Собор Экса

– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m'aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l'appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l'un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d'Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]
Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.
Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое.
«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу.
Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?