Собор Святого Иакова

Собор Святого Иакова — католическая святыня в галисийском городе Сантьяго-де-Компостела, посвященная ближайшему ученику Иисуса Христа, апостолу Иакову Заведееву или Сантьяго Матаморосу, как его называют испанцы. В соборе почивают мощи этого христианского святого. Крупнейший паломнический центр средневекового католичества, конечный пункт на пути Св. Иакова. Историческая часть города, сложившегося вокруг собора, включена в список объектов Всемирного наследия.

История

Мощи Святого Иакова были обретены в Галисии отшельником Пелайо в 814 году, в правление астурийского короля Альфонса II. На месте открытия была воздвигнута временная часовня, которую в IX веке сменили друг за другом два каменных собора. В 997 году храм сжёг хаджиб Аль-Мансур. Ворота и колокола церкви он увёз с собой в Кордову и передал в Мескиту.

Ныне существующий собор заложил в 1075 году кастильский король Альфонсо VI. Он строился из гранита по образу и подобию тулузской базилики Св. Сернина. В 1895 году была опубликована найденная в соборе рукопись — кодекс Каликста, приписываемая перу одноимённого понтифика. Она содержит ценные сведения о строительстве храма. В 1128 году романский собор — один из самых вместительных в Европе — был освящён.

Достопримечательности

Причудливые фасады собора (все четыре — совершенно разные) и дробный декор башен в стиле чурригереско — результат перестроек храма, предпринятых Габсбургами и Бурбонами в XVI—XVIII веках. Внешние стены и внутренность храма расточительно украшены скульптурой разных времён, но преимущественно средневековой.

Сами мощи святого почивают в серебряной раке в крипте, уцелевшей от храма времён Альфонса Великого. В 1589 году они были спрятаны от английской «анти-Армады», да так тщательно, что потом отыскать их не удалось. Мощи были обнаружены только в январе 1879 года; через пять лет их подлинность подтвердил сам папа Лев XIII.

Достопримечательностью собора является подвешенное с потолка кадило, самое большое в мире — размером в человеческий рост. Оно весит 80 кг и приводится в действие путём раскачивания восемью служителями (tiraboleiros) в багряных одеждах. На наполнение этого кадила (известного как ботафумейро) уходит 40 кг угля и ладана.

Башни главного фасада		Площадь у входа в храм		Виды Сантьягского собора

Ссылки

• [www.catedraldesantiago.es Официальный сайт собора]
• На Викискладе есть медиафайлы по теме Собор Сантьяго

Отрывок, характеризующий Собор Святого Иакова

– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.