Собор Святой Софии (София)

Святая София
Храм «Святой Софии» VІ в. — София
Патриархат:	Болгарская православная церковь
Епархия:	Софийская епархия
Основатель:	византийский император Константин I Великий
Начало строительства:	311
Окончание строительства:	537

Собор св. Софии находится в центре болгарской столицы Софии.

Первая церковь была построена на этом месте в 311—313 годах. Впоследствии при поддержке императора Константина І был воздвигнут кафедральный собор св. Софии, где в 343 году проводился Сердикийский собор.

В 537 году Император Юстиниан І Великий восстановил сильно пострадавшую после варварских нашествий базилику и вместе с Константинопольским имперским собором, который он также воздвиг, именовал её «Премудрости Божией» (греч. Σοφία). В Средневековье это был главный соборной храм, где заседал местный епископ.

Храм сохранился, и здесь уже 1700 лет проводится православное богослужение, хотя во время турецкого ига на некоторое время он был превращен в мечеть, а в середине XIX века османы использовали его для центра противопожарной службы города.

Его именем «София» («мудрость») ещё в XIII веке люди стали называть и город, а со второй половины XIV века город уже официально в грамотах болгарских царей стал называться «София».

Ссылки

• Стефан Бояджиев, Вера-Надежда Динова-Русева, Георги Бакалов, Марина Младенова. Раннохристиянски храм «Св. София» — премъдрост Божия / The Early Christian Church of St. Sofia — God`s Wisdom. 2 прераб. и доп. изд. София, УИ, 2009, 170 с.

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Собор святой Софии (София)

Отрывок, характеризующий Собор Святой Софии (София)

– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.