Собор трёх святителей
| Собор вселенских учителей и святителей | |
|---|---|
 </td>
| |
| Тип | православный праздник |
| Установлен | в память святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста |
| Отмечается | в Православной церкви |
| Дата | 30 января (12 февраля) |
Собо́р вселе́нских учи́телей и святи́телей[1] (др.-греч. Οι Τρείς Ιεράρχες — «три иерарха») — соборный праздник Православной церкви, посвящённый памяти великих каппадокийцев Василия Великого, Григория Богослова и константинопольского патриарха Иоанна Златоуста, которые почитаются как вселенские учители, чей авторитет имеет особый вес в формировании догматики, организации, и богослужения Церкви. Торжество совершается 30 января (12 февраля).
История установления праздника относится к правлению византийского императора Алексея I Комнина, когда в Константинополе шли споры о первенстве кого-либо из этих Отцов церкви[2]. По церковному преданию, в 1084 году митрополиту Евхаитскому Иоанну явились вместе три святителя и повелели установить общий день празднования их памяти, объявив, что они равны пред Богом:
|
На сюжете этого видения в XIV веке возникла иконография «Видение Иоанна Мавропода» (изображение Иоанна Евхаитского перед тремя святителями, сидящими на престолах)[3].
С первой половины XII века в греческих богослужебных книгах появляется служба трём святителям. Самый ранний пример — Устав константинопольского монастыря Пантократора (1136 год), содержащий правила освящения храма на праздник «святых Василия, Богослова и Хризостома».
Древнерусская литература
В древнерусской литературе была распространена «Беседа трёх святителей», состоящая из вопросов и ответов, написанных от имени Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста[4]. Древнейшие русские списки Беседы относятся к XV веку, известен южнославянский пергаменный список XIV века.
«Беседа» была включена в индексы ложных книг сразу же после своего появления. Самый ранний индекс, в котором она упоминается, датируется 30—40 годами XV века («Что глаголано о Василии Кесарийском, и о Григории Богослове, и о Иоанне Златоустем, что въпроси и ответи о всем по ряду лгано», ГИМ, Чудовское собрание, № 269); этот индекс связывают с митрополитами Киприаном (1390—1406) и Зосимой (1490—1494). Считают, что основа составлена Киприаном, а Зосима лишь дополнил список, но точный объём добавлений не известен, поскольку индекс Киприана не сохранился. Однако известно, что он существовал, поскольку в списке Зосимы указано: «А се писано из молитвеника митрополита Киприана всеа Руси»[5].
См. также
|
Собор трёх святителей в Викитеке? |
|---|
Напишите отзыв о статье "Собор трёх святителей"
Примечания
- ↑ Полное название праздника в богослужебных церковнославянских книгах: Иˇ и᾿же во с҃ты́хъ ѻтє́цъ нáшихъ, и᾿ вели́кихъ їерáрхωвъ, васίлїа вели́кагω, григо́рїа б҃гсло́ва и᾿ їωáнна златоýстагω. В греческих: др.-греч. Μνήμη τῶν ἐν Ἁγίοις Πατέρων ἡμῶν καὶ Οἰκουμενικῶν Διδασκάλων Βασιλείου τοῦ Μεγάλου, Γρηγορίου τοῦ Θεολόγου καὶ Ἰωάννου τοῦ Χρυσοστόμου — «Память во святых отец наших и Вселенских учителей Васлилия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста».
- ↑ [days.pravoslavie.ru/Life/life338.htm Собор святых Вселенских учителей и святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого]
- ↑ [www.portal-slovo.ru/theology/40433.php Никифорова А. К истории почитания Трех Святителей и происхождения их праздника]
- ↑ [lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=4933 «Беседа трех святителей» (Институт русской литературы (Пушкинского Дома) РАН)]
- ↑ Бабалык, Марина Геннадьевна. [www.dissercat.com/content/apokrif-beseda-trekh-svyatitelei-v-russkoi-rukopisnoi-knizhnosti-xv-xx-vekov Апокриф «Беседа трех святителей» в русской рукописной книжности XV-XX веков], введение диссертации на соискание степени кандидата филологических наук, Петрозаводск, 2011 г.
Отрывок, характеризующий Собор трёх святителей
Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
