Собственно Швеция
Собственно Швеция (швед. Egentliga Sverige) — совокупность регионов этой страны, полностью интегрированных в Шведское королевство. В современном понимании собственно Швеция состоит из трёх таких регионов (ныне не привязанных к административному делению, но имеющих культурно-историческое значение и называемых просто landsdelar — «часть страны»):
Это символически отражено и в гербе Швеции в виде трёх корон на лазоревом щите.
История
Изначально Свеаланд («земля свеев») и Гёталанд («земля гётов») существовали как два соперничающих (англ.) племенных союза, постепенно объединённых под властью единой короны. Одновременно Шведское королевство продолжало экспансию и на север и восток Фенноскандии.
Как следствие, понятие собственно Швеция стало шире: до поражения королевства в русско-шведской войне (1808—1809) и вхождения Финляндии в состав Российской империи регион Норрланд располагался по обе стороны Ботнического залива, включая в себя и восточную, финляндскую часть (Финляндскую Лапландию и Эстерботнию). Кроме того, в рамках собственно Швеции существовал и четвёртый регион:
- Эстерланд — южная часть Финляндии.
Все четыре перечисленных исторических региона, включая финляндскую часть, были полностью интегрированы в Шведское королевство. После 1809 года термин собственно Швеция был переосмыслен, он стал использоваться для отличия западной части от утраченной восточной части, Финляндии.
Понятие
В своём историческом смысле понятие собственно Швеция было предложено[1] историком Эриком Густавом Гейером (1783—1847) в работе «История шведского народа» (1832—1836), оно используется для отличия перечисленных выше регионов страны от прочих территориальных образований, находившихся в составе королевства (доминионов и владений Швеции) либо в личной унии шведских монархов.
Жители собственно Швеции были представлены в сословном Риксдаге (парламенте), причём всеми своими сословиями — дворянством, духовенством, мещанами и крестьянами. Подданные доминионов, владений и состоявших в унии территорий такого представительства не имели[2].
Примечательно, что южный регион — Гёталанд — был полностью присоединён к Швеции по Роскилльскому миру после победоносной датско-шведской войны (1657—1658), однако только к 1719 году закончился процесс его полной интеграции в состав королевства, до этого Гёталанд пребывал в статусе доминиона. А Норвегия, трижды за свою историю продолжительное время находившаяся в личной унии королей Швеции (в 1319—1343, 1397—1523 и 1814—1905 годах) частью собственно Швеции не считалась никогда.
См. также
Напишите отзыв о статье "Собственно Швеция"
Примечания
- ↑ Wassholm, J. [www.doria.fi/bitstream/handle/10024/33682/WassholmJohanna.pdf?sequence=2 Svenskt, finskt och ryskt]. — Turku-Åbo: Åbo akademi, 2008. — с. 225. — ISBN 978-952-12-2015-9 (швед.)
- ↑ Pan-Montojo, J.; Pedersen, F. [books.google.com/?id=T7aH-tU3x3UC&pg=PA227&dq=estonia+governorate&q=estonia%20governorate Communities in European history: representations, jurisdictions, conflicts]. — Edizioni Plus, 2007. — P. 227. — ISBN 88-8492-462-6. (англ.)
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Собственно Швеция
Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
