События на «Пахтакоре» в Ташкенте
События на «Пахтакоре» — националистические выступления организованных групп узбекской молодежи в Ташкенте, начавшиеся 4 апреля 1969 года во время футбольного матча на стадионе «Пахтакор» в Ташкенте и продолжавшиеся в течение нескольких дней.
Хронология событий
События получили начало 4 апреля 1969 года во время футбольного матча[1] на центральном стадионе Ташкента «Пахтакор». Во время матча возникли словесные перепалки между болельщиками, болевшими за разные команды, и во время матча на трибунах группа узбекской молодёжи разворачивала транспаранты с лозунгами националистического толка. Проигрыш узбекской команды со счётом 0:1 накалил страсти еще сильнее, и после окончания матча стали возникать драки между группами узбекской и русской молодёжи.
Далее эти события приняли более массовый характер. Группы узбекской молодёжи перекрыла движение по центральному проспекту Навои, находившемуся рядом со стадионом, и стала беспричинно избивать на улице европейского вида мужчин и женщин, а также женщин узбечек, одетых в европейские одежды. Милиция не сразу смогла навести порядок, тем более, что милиция не задерживала зачинщиков беспорядков, а только предотвращала нападения, что дало основание многим считать, что это было вызвано позицией городских властей, сочувствовавших лозунгам экстремистов. Эти беспорядки продолжались в городе в течение нескольких дней[2]. Задействовав оперативные силы МВД, военную технику и спецсредства, власти все же навели порядок[3] в городе. По мнению ряда историков[4] эти выступления не являлись спонтанными, а были целенаправленно организованы в течение нескольких месяцев до самих событий группой националистически настроенных групп граждан.
В некоторых источниках[5] утверждается, что аналогичные происшествия имели места также 27 сентября 1969 года.
Напишите отзыв о статье "События на «Пахтакоре» в Ташкенте"
Примечания
- ↑ Это был первый матч нового 31-го футбольного сезона чемпионата СССР по футболу среди команд высшей лиги. Играли ташкентский «Пахтакор» и минское «Динамо».
- ↑ Аналогичные события произошли 8 апреля после футбольного матча между ташкентским «Пахтакором» и московским «Спартаком», а также четыре дня спустя – 12 апреля 1969 года.
- ↑ После этих событий была проведена чистка рядов милиции города, в ряды милиции были привлечение новые люди по мобилизации на промышленных предприятиях и учреждениях Ташкента, а также добровольцы из числа бывших военнослужащих.
- ↑ Федор Раззаков Коррупция в Политбюро: Дело «красного узбека»:
«Как пишет историк Л. Левитин:
«Согласованность и размах действий участников массовых беспорядков в течение трех дней, бесспорно, превышали уровень спонтанной организованности. Кто же стоял за спиной участников этих событий? Во всех этих случаях милиция, состоявшая в подавляющем большинстве из узбеков, действовала вяло и, по существу, не пресекала противоправные действия. Впоследствии это квалифицировалось как безответственность и трусость, а не как солидарность с действиями толпы, которая, кстати, милиционеров не трогала. » - ↑ [raiskiy.livejournal.com/32399.html Пахтакоровские события]
Ссылки
- Федор Раззаков. Коррупция в Политбюро: Дело «красного узбека».
- Борис Каменецкий. Русификация и национальное возрождение в Узбекистане. (Конец 40-х - середина 80-х годов). Тель-Авив, 1987. (Автор был работником прокуратуры Узбекистана).
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий События на «Пахтакоре» в Ташкенте
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
