Советник Креспель
«Советник Креспель» (Rat Krespel) — новелла Э. Т. А. Гофмана, послужившая основой для второго акта оперы «Сказки Гофмана».
Содержание
Сюжет
Пожилой холостяк Креспель известен в немецком городе Г. своими буйными чудачествами: он сам шьёт себе нелепые наряды, строит особняк без плана и эскизов и беспощадно разбирает на части лучшие скрипки великих мастеров. Для рассказчика главная загадка — почему Креспель держит взаперти у себя в доме юную певицу Антонию, не подпуская к ней молодых людей. Наконец он проникает в дом Креспеля, где влюбляется в недоступную Антонию. Креспель пресекает его попытки склонить Антонию к пению и неучтиво выпроваживает рассказчика из своего дома.
По прошествии ряда лет внезапная смерть Антонии приводит Креспеля на грань помешательства. Забывшись, он открывает рассказчику, что Антония — его дочь от тайного брака. У неё была редкая болезнь груди, при которой категорически противопоказано пение. Нарушение этого запрета было чревато смертельным исходом. На протяжении многих лет Антония металась между тягой к жизни и страстной любовью к запретной для неё музыке. Этим же объяснялась и тяга Креспеля к уничтожению скрипок. Но в конце концов притяжение музыки оказалось сильнее предостережений рассудка.
Создание и публикация
Рассказ написан Гофманом в сентябре 1816 года. Впервые увидел свет как часть письма, помещённого Гофманом в альманахе на 1818 год, который издавал беллетрист Фуке. Новелла открывает собой последний сборник Гофмана «Серапионовы братья», однако и в этом издании название у неё отсутствует.
Советник Иоганн Бернгард Креспель (1747—1813), приятель Гёте времён его франкфуртской юности, был широко известен своими чудачествами[1]. Он действительно носил самодельную одежду удивительного покроя. Среди прототипов гофмановского Креспеля также называют известного механика Пистора[2]. История Антонии полностью вымышлена Гофманом.
Анализ
В новелле присутствуют характерные для Гофмана мотивы: патологическое нежелание творца расставаться со своими произведениями, стремление рассказчика проникнуть в запретный особняк, уподобление женского тела телу скрипки и родительский запрет на сексуальные отношения[3].
Согласно психоаналитической трактовке, Креспель подсознательно мечтает о кровосмесительной близости с Антонией, которая напоминает ему о своей покойной матери, в которую он был влюблён молодым[4]. В итоге «его желание проникнуть в тело скрипки и тело дочери сублимируется в пространстве музыки»[5].
Влияние
Среди многочисленных вариаций на сюжет «Креспеля» — ранний рассказ Томаса Манна «Тристан» (1903)[6] и аргентинская новелла «Коварный снег», которая, в свою очередь, вдохновляла создателей знаменитого фильма «Селин и Жюли совсем заврались»[7].
Напишите отзыв о статье "Советник Креспель"
Примечания
- ↑ Э. Т. А. Гофман. Новеллы. Лениздат, 1990. С. 597.
- ↑ Frank Haase. Nachrichtentechnik vs. romantische Autorschaft in E. T. A. Hoffmanns Novelle „Rat Krespel“. // Kittler, Schneider, Weber, Medien. Opladen 1987, S. 55.
- ↑ Последний мотив, к примеру, прослеживается гофмановедами в «Мартине-бочаре», «Мадемуазель де Скюдери», «Выборе невесты», «Синьоре Формика» и «Иоганне Вахте». См.: James M. McGlathery. Mysticism and Sexuality, E.T.A. Hoffmann. P. Lang, 1981. P. 97.
- ↑ Mai Kawabata. Paganini: The Demonic Virtuoso. Boydell Press, 2013. ISBN 9781843837565. P. 60.
- ↑ Heather Hadlock. Mad Loves: Women and Music in Offenbach’s Les Contes d’Hoffmann. Princeton University Press, 2000. P. 40.
- ↑ Esther H. Lesér. Thomas Mann’s Short Fiction: an Intellectual Biography. Fairleigh Dickinson University Press, 1989. ISBN 9780838633199. P. 269—272.
- ↑ [www.bfi.org.uk/news-opinion/sight-sound-magazine/interviews/jacques-rivette-out-1-celine-julie-go-boating Jacques Rivette on Out 1 and Céline and Julie Go Boating | Sight & Sound | BFI]
Отрывок, характеризующий Советник Креспель
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.
Наташа молчала, как думала Марья Дмитриевна от застенчивости, но в сущности Наташе было неприятно, что вмешивались в ее дело любви князя Андрея, которое представлялось ей таким особенным от всех людских дел, что никто, по ее понятиям, не мог понимать его. Она любила и знала одного князя Андрея, он любил ее и должен был приехать на днях и взять ее. Больше ей ничего не нужно было.
– Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки – колотовки, ну а уж эта мухи не обидит. Она меня просила ее с тобой свести. Ты завтра с отцом к ней поедешь, да приласкайся хорошенько: ты моложе ее. Как твой то приедет, а уж ты и с сестрой и с отцом знакома, и тебя полюбили. Так или нет? Ведь лучше будет?
– Лучше, – неохотно отвечала Наташа.
На другой день, по совету Марьи Дмитриевны, граф Илья Андреич поехал с Наташей к князю Николаю Андреичу. Граф с невеселым духом собирался на этот визит: в душе ему было страшно. Последнее свидание во время ополчения, когда граф в ответ на свое приглашение к обеду выслушал горячий выговор за недоставление людей, было памятно графу Илье Андреичу. Наташа, одевшись в свое лучшее платье, была напротив в самом веселом расположении духа. «Не может быть, чтобы они не полюбили меня, думала она: меня все всегда любили. И я так готова сделать для них всё, что они пожелают, так готова полюбить его – за то, что он отец, а ее за то, что она сестра, что не за что им не полюбить меня!»
Они подъехали к старому, мрачному дому на Вздвиженке и вошли в сени.
– Ну, Господи благослови, – проговорил граф, полу шутя, полу серьезно; но Наташа заметила, что отец ее заторопился, входя в переднюю, и робко, тихо спросил, дома ли князь и княжна. После доклада о их приезде между прислугой князя произошло смятение. Лакей, побежавший докладывать о них, был остановлен другим лакеем в зале и они шептали о чем то. В залу выбежала горничная девушка, и торопливо тоже говорила что то, упоминая о княжне. Наконец один старый, с сердитым видом лакей вышел и доложил Ростовым, что князь принять не может, а княжна просит к себе. Первая навстречу гостям вышла m lle Bourienne. Она особенно учтиво встретила отца с дочерью и проводила их к княжне. Княжна с взволнованным, испуганным и покрытым красными пятнами лицом выбежала, тяжело ступая, навстречу к гостям, и тщетно пытаясь казаться свободной и радушной. Наташа с первого взгляда не понравилась княжне Марье. Она ей показалась слишком нарядной, легкомысленно веселой и тщеславной. Княжна Марья не знала, что прежде, чем она увидала свою будущую невестку, она уже была дурно расположена к ней по невольной зависти к ее красоте, молодости и счастию и по ревности к любви своего брата. Кроме этого непреодолимого чувства антипатии к ней, княжна Марья в эту минуту была взволнована еще тем, что при докладе о приезде Ростовых, князь закричал, что ему их не нужно, что пусть княжна Марья принимает, если хочет, а чтоб к нему их не пускали. Княжна Марья решилась принять Ростовых, но всякую минуту боялась, как бы князь не сделал какую нибудь выходку, так как он казался очень взволнованным приездом Ростовых.
