Советская социологическая ассоциация

Советская социологическая ассоциация (ССА) — созданная в 1958 году первая в России (и Советском Союзе) ассоциация, объединившая социологов, работавших в НИИ Академии наук СССР и отраслевых институтах, имевших социологические лаборатории, преподавателей вузов. В составе Ассоциации также присутствовали занимающиеся идеологической работой сотрудники партийного аппарата (КПСС) и некоторые журналисты. Ассоциация работала под руководством Секции общественных наук Президиума АН СССР.

Ассоциация входила в Международную социологическую ассоциацию, принимала участие в работе Всемирных социологических конгрессов.

В начале 1990-х Ассоциация насчитывала около шести тысяч индивидуальных и 1,3 тыс. коллективных членов, состоявших в 20 республиканских и региональных отделениях.

В 1991 году был проведён первый съезд социологов СССР.

22 января 1992 года ассоциация прекратила своё существование, передав свои полномочия в Международной социологической ассоциации и региональные отделения на территории России Российскому обществу социологов.

История

Ассоциация была создана 13 июня 1958 года, когда было принято Постановление Президиума АН СССР о создании Советской социологической ассоциации. Председателем был избран Юрий Павлович Францев, его заместителем — Геннадий Васильевич Осипов.

В марте 1989 года на Пленуме ассоциации выступил Н. И. Лапин с предложением о создании Российского общества социологов, которое вскоре и было создано.

На первом съезде социологов СССР в 1991 году были внесены изменения в устав и форму правления ассоциации, а также избраны тайным голосованием три сопрезидента ассоциации: В. А. Ядов, Ж. Т. Тощенко и А. Г. Здравомыслов.

В конце 1991 — начале 1992 года из-за распада СССР ассоциация перестала существовать. Однако в феврале 1993 года на основе старых связей появилась Профессиональная социологическая ассоциация, а на конференции «Многообразие интересов и институты власти» (июнь 1993 года) была принята Декларация о создании содружества социологических ассоциаций, президентом которой избрали А. Г. Здравомыслова, вице-президентами — Г. А. Погосяна (Армения) и К. И. Исаева (Киргизия).

Президенты Ассоциации

• 1958—1959 — акад. Ю. П. Францев
• 1960—1972 — акад. Г. В. Осипов
• 1972—1976 — член-корр. РАН М. Н. Руткевич
• 1976—1986 — д.филос.н. Х. Н. Момджян
• 1986—1991 — акад. Т. И. Заславская
• 1991 — член-корр. РАН Ж. Т. Тощенко, д.филос.н. А. Г. Здравомыслов и д.филос.н. В. А. Ядов

Вице-президенты Ассоциации

• 1958—1959 — акад. Г. В. Осипов
• 1960—1971 — д.филос.н. В. Ж. Келле
• 1972—1986 — акад. Т. И. Заславская (одновременно руководитель Сибирского отделения ассоциации), д.филос.н. А. Г. Харчев
• 1987—1991 — д.э.н. Б. В. Ракитский
• 1987—1992 — д.филос.н. А. К. Зайцев
• 1990—1992 — д.филос.н. З. Т. Голенкова (исполнительный вице-президент).

Структура управления

Высшим органом ассоциации являлось Общее собрание, проводившееся не реже одного раза в 4 года. Общее собрание избирало правление, которое созывалось не реже одного раза в год. Правление избирало президиум, руководивший работой Ассоциации.

У Ассоциации были отделения в союзных республиках, а также в крупных научных центрах, имеющих более 100 членов (всего 20 отделений и 92 филиала). Наиболее крупные отделения: Московское, Сибирское, Азербайджанское, Уральское, Украинское, Прибалтийское, Поволжское, Белорусское, Северо-Западное. В составе Ассоциации работали проблемные секции.

Ссылки

• Новикова С. С. Социология: история, основы, институционализация в России. — М.: Московский психолого-социальный институт; Воронеж: Издательство НПО «МОДЭК», 2000. — 464 с. — Гл. 1. Институционализация социологии как науки. [www.i-u.ru/biblio/archive/novikova_soc/soc_nov14.aspx §1.4. Этапы развития и институционализации социологии в России].
• Осипов Г. В. Возрождение социологии в России // [www.isras.ru/?page_id=699 Юбилейная научная сессия Президиума РАН «50 лет возрождения социологии в России»]. — 17.10.2008.

Отрывок, характеризующий Советская социологическая ассоциация

Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, что было его целью. Но, подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, что могло предстоять ей, и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов.
Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна.
– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.