Советские войска в Монголии

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Советские войска в Монголии — обобщающее название различных формирований РККА и ВС СССР находившихся в различные периоды времени на территории Монголии и Монгольской Народной Республики.

Впервые советские войска были введены в Монголию в 1921 году в период гражданской войны в России и Монгольской народной революции в целях ликвидации Белого движения, имевшего плацдарм на территории этой страны. В марте 1925 года Советский Союз вывел войска из МНР.

В дальнейшем войска вводились в 1937, 1939, 1945 и 1967 годах, что было связано с необходимостью отражения внешней агрессии против союзного монгольского государства и выполнения задач по обороне страны от потенциальной военной угрозы извне. Размещённые на территории Монголии войска СССР, в отличие от дислокации в других союзных странах, не формировали так называемую «группу войск», «группировку» или «контингент», а непосредственно подчинялись центру или Забайкальскому военному округу.





Протокол 1936 года

В январе 1936 г. в обстановке возросшей угрозы нападения на МНР со стороны милитаристской Японии правительство Монголии обратилось к правительству СССР с просьбой об оказании военной помощи. В феврале того же года Советское правительство заявило, что Советский Союз поможет МНР защитить её от японской агрессии. Вслед за этим 12 марта в Улан-Баторе был подписан советско-монгольский протокол о взаимной помощи сроком на 10 лет, который заменил собой соглашение 1934 г. В соответствии с указанным протоколом на территории Монголии были размещены советские войска. К 25 мая 1939 г. численность этих войск, входивших в 57-й отдельный стрелковый корпус и принимавших участие в первых боях на Халхин-Голе, составляла 5 544 человек, из них 523 командира и 996 младших командиров.

— РГВА. Ф. 37977, оп. 1, д. 101, л. 20

12 марта 1936 года в Москве был подписан Протокол о взаимной помощи между Монголией и СССР (протокол был подписан как с суверенным государством, хотя по советско-китайскому соглашению 1924 года Монголия признавалась частью Китая):

Правительства Союза Советских Социалистических Республик и Монгольской Народной Республики решили оформить в виде настоящего Протокола существующее между ними с 27 ноября 1934 года соглашение, предусматривающее взаимную поддержку всеми мерами в деле предотвращения и предупреждения угрозы военного нападения, а также оказания друг другу помощи и поддержки в случае нападения какой-нибудь третьей стороны на Союз Советских Социалистических Республик или Монгольскую Народную Республику, — для каковой цели и подписали настоящий Протокол.
С т а т ь я I. В случае угрозы нападения на территорию Союза Советских Социалистических Республик или Монгольской Народной Республики со стороны третьего государства, Правительства Союза Советских Социалистических Республик и Монгольской Народной Республики обязуются немедленно обсудить совместно создавшееся положение и принять все те меры, которые могли бы понадобиться для ограждения безопасности их территории.
С т а т ь я II. Правительства Союза Советских Социалистических Республик и Монгольской Народной Республики обязуются в случае военного нападения на одну из Договаривающихся Сторон оказать друг другу всяческую, в том числе и военную помощь.
С т а т ь я III. Правительства Союза Советских Социалистических Республик и Монгольской Народной Республики считают само собой разумеющимся, что войска одной из сторон, находящихся по взаимному соглашению на территории другой стороны, в порядке выполнения обязательств, изложенных в статьях I или II, будут выведены с соответствующей территории незамедлительно по миновании в том надобности, подобно тому как это имело место в 1925 году в отношении вывода советских войск с территории Монгольской Народной Республики.

С 1937 года в соответствии с этим протоколом на территории Монголии были развёрнуты части Красной Армии ВС СССР. Основным источником для их временного пополнения являлся 11-й механизированный корпус, дислоцированный в Забайкалье, из которого в течение двух лет проходило откомандирование на определённое время воинских частей и соединений.

Так из состава 6-й механизированной бригады 11-го мехкорпуса были откомандированы стрелково-пулемётный батальон, артиллерийская батарея и разведывательная рота. Из состава 32-й механизированной бригады 11-го мехкорпуса был откомандирован 3-й танковый батальон.

В январе 1936 года на базе 3-го танкового батальона 32-й мехбригады, стрелкового батальона 6-й мехбригады был сформирован моторизованный броневой полк, убывший на территорию Монголии. В октябре 1936 года личный состав броневого полка, оставив материальную часть, вернулся обратно, а в Монголию убыл личный состав, подготовленный в 11-м мехкорпусе.

По директиве Военного Совета ЗабВО № 48593 от 16 августа 1937 года 32-я механизированная бригада 11-го мехкорпуса переименована в особую механизированную бригаду и включена в состав 57-го особого стрелкового корпуса с местом дислокации на территории МНР. За три недели особая мехбригада совершила марш с места дислокации в Улан-Удэ в Ундурхан, к 7 сентября 1937 года головная походная застава мехбригады вышла к Чайрену[1], а к 14 сентября бригада в полном составе прибыла своим ходом в Ундурхан.

29 августа 1937 года в Монголию был откомандирован отдельный батальон связи 11-го механизированного корпуса.

Сражение на Халхин-Голе

Основная статья: Бои на Халхин-Голе

В апреле-сентябре 1939 года советские войска (57-й особый корпус, реорганизованный в 1-ю армейскую группу) участвовали в вооружённом конфликте у реки Халхин-Гол с Квантунской армией на востоке Монголии, на границе с Маньчжурией (марионеточным государством Манчжоу-Го). К 31 августа территория Монгольской Народной Республики была полностью очищена от японских войск. 15 сентября 1939 года было подписано соглашение между Советским Союзом, МНР и Японией о прекращении военных действий в районе реки Халхин-Гол.

1940 — 1945 годы

17-я армия

Основная статья: 17-я армия (СССР)

39-я армия

1 мая 1945 года 39-я армия была выведена в резерв Ставки ВГК, затем передислоцирована в Монголию, и 20 июня включена в Забайкальский фронт. В его составе участвовала в советско-японской войне 1945 года. В ходе Хингано-Мукденской фронтовой наступательной операции войска армии нанесли удар из Тамцаг-Булагского выступа по войскам 30-й и левому флангу 4-й отдельной японских армий. Разгромив войска противника, прикрывавшие подступы к перевалам Большого Хингана, армия овладела Халун-Аршанским укрепленным районом. Развивая наступление на Чанчунь, продвинулась с боями на 350—400 км и к 14 августа вышла в центральную часть Маньчжурии.

Ухудшение советско-китайских отношений

Группа советских войск в Монголии и пограничные им Пекинский военный округ и Шэньянский военный округ (карта, подготовленная информационно-аналитическими службами Центрального разведывательного управления США)

1960-е годы

 Нейтральность этого раздела поставлена под сомнение.
На странице обсуждения должны быть подробности.

К концу 1960-х годов Народно-освободительная армия Китая (НОАК) создала мощную северную группировку, в составе которой к концу 1960-х насчитывалось девять общевойсковых армий (44 дивизии, из них 33 полевые и 11 — механизированные). Они имели в своём составе более 4,3 тыс. танков и 10 тыс. орудий и ракетных установок. В резерве группировки находились формирования народного ополчения численностью до 30 пехотных дивизий, по выучке и боеготовности практически не уступавшие регулярным войскам, не говоря уже о возможностях восполнения потерь за счёт поистине неисчислимых людских ресурсов. Такая группировка позволяла НОАК расположить войска вдоль всей границы с плотностью до роты на каждые 200—300 метров фронта.

Противостоявшие китайскому воинству силы ДВО и ЗабВО выглядели несопоставимо слабее. До того времени Китай считался надёжным союзником, на поддержку которого направлялись немалые средства. Боевой потенциал нависшей над советской границей НОАК составляли почти исключительно военная техника и оружие советских образцов. К этому времени Забайкалье давно уже считалось тыловым и снабжалось по «остаточному» принципу. Имевшиеся на границе укрепления и оборонительные линии строились и оснащались ещё в предвоенные годы, когда работами здесь руководил Карбышев (тогда ещё в звании инженер-полковника). К тому же край не обошли знаменитые хрущёвские «решения проблемы разоружения», и в ходе сокращений армии даже эти немногочисленные силы подверглись порядочному «урезанию» (излишне говорить, что эти мероприятия проводились в одностороннем порядке). Мотострелковые полки сокращались до батальонов, артиллерийские — до дивизионов, три танковые дивизии (13-я, 111-я, и 5-я гвардейская) были расформированы, а управление 6-й гвардейской танковой армии выведено за Урал. В итоге округ располагал лишь армейским корпусом (Борзинским), а прежде достаточно мощная воздушная армия к началу 1964 года была сокращена до отдела авиации ЗабВО. Очевидным было и то, что китайские военные хорошо представляли себе состояние войск и военную инфраструктуру Забайкалья. По оценкам специалистов ГРУ и Оперативного управления Генштаба, в случае полномасштабных боевых действий наступающие фронты китайцев в считанные дни смогли выйти на свои оперативные рубежи, продвигаясь вперёд с темпом 15—20 км/ч и до 200—250 км за сутки. Степной характер местности был на руку противнику — редкие перелески и малое число рек и других естественных препятствий делали возможным после прорыва границы развитие наступления в любом направлении.

Потребовались быстрые и решительные меры по исправлению положения. Без особого афиширования Правительство и Министерство обороны СССР предприняли ряд мер по восстановлению обороноспособности районов граничащих с беспокойным соседом.

С лета 1967 года началась передислокация войск из центральных округов на Дальний Восток и в Забайкалье, в первую очередь — танковых и мотострелковых соединений. Из Прибалтики в ДВО прибыла 21-я гв. тд, из Ленинградского военного округа в состав ЗабВО — 2-я гв. тд. Здесь же дислоцировались 5-я гв. тд, 32-я тд, 66-я тд, 49-я и 111-я тд. К началу 1970-х в ЗабВО армейский корпус был развёрнут в 39-ю общевойсковую армию, одновременно на территории Монголии сформировали передовую группировку из состава 39-й армии. Общее число танковых соединений на границе с Китаем достигло семи (включая одну учебную дивизию), в каждом из них имелось более 330 танков.

В соответствии с директивой МО СССР от 22 июля 1967 года в ЗабВО были собраны два десятка авиаполков, сведённых в 23-ю воздушную армию. Преобладание в них ударной бомбардировочной и истребительно-бомбардировочной авиации в изрядной мере позволяло компенсировать численный перевес противостоящей группировки, благо в «диких степях Забайкалья» те становились для авиации сравнительно лёгкой добычей[2].

1970 — 1980-е годы

См. также: ЗабВО

39-я общевойсковая армия, чей штаб находился в Улан-Баторе, включала в себя две танковые дивизии, три мотострелковые дивизии, разведывательную бригаду, две зенитно-ракетные бригады, радиотехническую бригаду, отдельный полк связи, два инженерных полка, десантно-штурмовой батальон, батальон РЭБ, отдельный вертолётный полк, отдельный радиобатальон.

Территориально войска ЗабВО дислоцировались:

  • 36-я армия (три дивизии и четыре укрепрайона) в Читинской области. Преимущественно вдоль границы с Китаем, там же, на Амурском выступе, стояла отдельная десантно-штурмовая бригада;
  • 29-я армия (пять дивизий) на территории Бурятии и Иркутской области;
  • 48-й отдельный армейский корпус (две бригады — танковая и механизированная и шесть полков) на территории Бурятии на границе с Монголией;
  • 39-я армия (пять дивизий, в том числе две танковых) на территории Монголии. Здесь же базировался авиационный корпус воздушной армии в составе двух дивизий (истребительная и истребительно-бомбардировочная).

Остальные соединения и части округа размещались по всей территории округа, вплоть до Якутска (отдельный строительный полк) и Тикси (авиационная экспедиция и части спецназа).

Наиболее сильная по своему составу группировка войск была сосредоточена на территории Монголии. Здесь кроме войск 39-й армии и авиационного корпуса размещались зенитно-ракетная дивизия ПВО, отдельная бригада заграждений и разграждений (десять батальонов) — единственная в Вооруженных Силах, отдельная бригада связи, зенитно-ракетная техническая база и ряд других частей. Всего на территории Монголии было свыше 100 тыс. военнослужащих округа.

Вторая по численности и боевому потенциалу группировка войск дислоцировалась на территории Читинской области. Здесь кроме войск 36-й армии стояли две учебные дивизии, ракетная бригада округа, бригада связи, отдельный инженерно-саперный полк, бригады корпуса ПВО и артиллерийская бригада большой мощности, части воздушной армии (истребительно-бомбардировочная дивизия, два отдельных разведывательно-авиационных полка, вертолетный полк) и отдельная десантно-штурмовая бригада (шесть отдельных батальонов и два вертолетных полка). 29-я армия и некоторые части окружного подчинения составляли как бы второй эшелон, размещаясь за войсками 39-й армии.

Вывод военной группировки с территории Монголии

4 февраля 1989 года было подписано советско-китайское соглашение о сокращении численности войск на границе. 15 мая 1989 года советское руководство заявило о частичном, а затем о полном выводе 39-й армии Забайкальского военного округа из Монголии. В состав армии входили две танковые и три мотострелковые дивизии — более 50 тыс. военнослужащих, 1816 танков, 2531 бронемашина, 1461 артиллерийская система, 190 самолётов и 130 вертолётов.

Вывод войск из Монголии занял 28 месяцев. 25 сентября 1992 года было официально объявлено о завершении вывода войск. Последние российские солдаты покинули Монголию в декабре 1992 года[3]

Современное военное сотрудничество

21 мая 2008 года в Монголии с визитом находился министр обороны Российской Федерации, который был принят президентом Н.Энхбаяром и провел переговоры со своим коллегой Ж.Батхуягом. Подписана и реализуется среднесрочная программа военно-технического сотрудничества. По согласованному графику начались поставки в Монголию военной техники и вооружения из наличия Минобороны России.

3—4 ноября 2008 года, принимавший участие в церемонии открытия в Улан-Баторе отреставрированного мемориального комплекса Г. К. Жукова, Первый заместитель Начальника Генерального штаба Вооружённых Сил Российской Федерации А. Г. Бурутин был принят Премьер-министром Монголии С. Баяром, Министром обороны Л. Болдом и Начальником Генштаба Вооружённых Сил Монголии Ц. Тогоо. 29 декабря 2008 года Министр обороны России имел беседу со своим монгольским коллегой Л. Болдом, находившимся проездом в Москве.

В ноябре 2008 года по инициативе монгольской стороны и по решению Правительств Монголии и России на территории Монголии в аймаках Орхон и Туве в течение месяца прошли совместные армейские полевые учения под названием «Дархан-1». Российские войска прибыли в Монголию двумя эшелонами в 128 вагонах, с 199 единицами военной техники. В учениях приняли участие 250 монгольских и 450 российских солдат, старшин и офицеров.

В августе 2009 года прошли совместные полевые учения Монголии и России по миротворческим операциям с кодовым названием "Дархан-2". В них участвовали по 300 военнослужащих и специалистов ВС Монголии и России. Акция прошла в ходе реализации задач, предусмотренных в программе развития Вооруженных сил до 2015 года. Договорённость о проведении "Дархан-2" была достигнута во время визита министра обороны Монголии Л. Болда и начальника Генштаба Вооружённых Сил Монголии Ц. Тогоо в Россию. Полевые учения были нацелены на повышение вооружения, технической готовности, подготовки воинских частей и подразделений, участвующих в международных миротворческих операциях.[4]

С 1 по 15 сентября 2010 года на общевойсковом полигоне «Бурдуны» (Республика Бурятия) прошли российско-монгольские тактические учения с боевой стрельбой "Дархан-3". С российской стороны в них приняло участие мотострелковое соединение Сибирского военного округа (СибВО) под командованием полковника Владимира Жилы. В ходе мероприятий были отработаны на практике вопросы блокирования и уничтожения иррегулярных вооружённых формирований на территориях Российской Федерации и Монголии, эвакуации и восстановления вышедшего из строя вооружения и военной техники. На учения привлекались до тысячи военнослужащих и до 200 единиц техники Вооружённых сил России и Монголии.[5]

Интересные факты

  • Основное количество боеприпасов, уничтоженных в июле 2001 году в результате взрывов и пожара на складе в поселке Гусиное Озеро (120 км южнее Улан-Удэ), было вывезено со складов частей и соединений 39-й армии, которая дислоцировалась в Монголии и была расформирована в конце 1980-х — начале 1990-х годов.[6]
  • Участниками форума «Монгол. Су», бывшими военнослужащими 39-й армии создан и изготавливается знак [mongol.su/forum/index.php?topic=316.0 «В память о службе в МНР»].

Напишите отзыв о статье "Советские войска в Монголии"

Ссылки

  • [mongol.su/forum Форум ветеранов 39 армии ЗабВО,МНР]

Примечания

  1. ↑ Чойр-2 (?) близ Чойра; см. Говь-Сумбэр
  2. ↑ [otvaga2004.narod.ru/publ_w1/2006-10-27.htm Последние бронепоезда Советской Армии]
  3. ↑ [www.kommersant.ru/doc/581814 «КоммерсантЪ» № 97(3181) от 31 мая 2005]
  4. ↑ [montsame.mn/index.php?option=com_news&mt=normal_news&tab=200907&task=news_detail&ne=181 Үндэсний Мэдээллийн МОНЦАМЭ Агентлаг]
  5. ↑ [ria.ru/defense_safety/20100915/275777590.html Российско-монгольские учения "Дархан-3" завершились в Бурятии | РИА Новости]
  6. ↑ Михаил Ходаренок. [www.ng.ru/events/2001-07-24/2_storm.html Гроза направленного действия]. Независимая газета (24 июля 2001). Проверено 13 февраля 2013. [www.webcitation.org/6ESjrtoi7 Архивировано из первоисточника 16 февраля 2013].
<tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group">Оперативные группы войск</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px"></div></td></tr></table></td></tr></table>


<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

 Для улучшения этой статьи желательно?:

Отрывок, характеризующий Советские войска в Монголии

Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
Пьер молчал оттого, что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал; для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Глядя на холодное лицо Даву, который, как строгий учитель, соглашался до времени иметь терпение и ждать ответа, Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Сказать то же, что он говорил на первом допросе, он не решался; открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Пьер молчал. Но прежде чем Пьер успел на что нибудь решиться, Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза и пристально посмотрел на Пьера.
– Я знаю этого человека, – мерным, холодным голосом, очевидно рассчитанным для того, чтобы испугать Пьера, сказал он. Холод, пробежавший прежде по спине Пьера, охватил его голову, как тисками.
– Mon general, vous ne pouvez pas me connaitre, je ne vous ai jamais vu… [Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас.]
– C'est un espion russe, [Это русский шпион,] – перебил его Даву, обращаясь к другому генералу, бывшему в комнате и которого не заметил Пьер. И Даву отвернулся. С неожиданным раскатом в голосе Пьер вдруг быстро заговорил.
– Non, Monseigneur, – сказал он, неожиданно вспомнив, что Даву был герцог. – Non, Monseigneur, vous n'avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n'ai pas quitte Moscou. [Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы.]
– Votre nom? [Ваше имя?] – повторил Даву.
– Besouhof. [Безухов.]
– Qu'est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? [Кто мне докажет, что вы не лжете?]
– Monseigneur! [Ваше высочество!] – вскрикнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом.
Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.


От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.


После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.
– Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Советские_войска_в_Монголии&oldid=80547449»

Навигация