Советский ультиматум Литве
Поделись знанием:
Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
Советский ультиматум Литве — ультиматум, выставленный Советским Союзом Литовской Республике 14 июня 1940 года.
По советско-литовскому договору от 10 октября 1939 года на территории Литвы уже размещались 20 000 советских солдат. Используя как предлог антисоветский характер Балтийской Антанты[1], создание которой СССР ранее поддерживал, советское правительство потребовало арестовать высших должностных лиц литовской полиции, обвинённых в провокационных действиях против советского гарнизона, сформировать просоветское правительство и допустить пребывание на территории республики неограниченного контингента советских войск. На выполнение требований отводилось время до 10:00 15 июня, в противном случае Москва обещала всё равно ввести войска. Ультиматум расколол правящие круги Литвы: президент Антанас Сметона настаивал на сопротивлении, ему противостоял генерал Винцас Виткаускас, командующим литовской армией. В итоге за принятие ультиматума высказалось большинство членов правительства Литвы. Сметона и часть армии покинули Литву, дополнительные советские войска вошли на её территорию во второй половине дня 15 июня. На следующий день аналогичные ультиматумы получили Латвия и Эстония[2].
Действия СССР были следствием подписания в августе 1939 года Договора о ненападении между Германией и Советским Союзом и Договора о дружбе и границе с нацистской Германией, секретные протоколы которых зафиксировали разграничение сфер интересов этих двух держав в Восточной Европе[3][4][5][6]. Согласно секретному протоколу к последнему договору Люблинское и часть Варшавского воеводств оставались за Германией, а Литва передавалась в сферу интересов СССР[7].
См. также
- Польский ультиматум Литве (1938)
- Немецкий ультиматум Литве (1939)
Напишите отзыв о статье "Советский ультиматум Литве"
Примечания
- ↑ [books.google.ru/books?hl=ru&id=ngQdAAAAMAAJ Полпреды сообщают…]. — М. : Международные отношения, 1990.</span>
- ↑ [www.hrono.ru/sobyt/1940prib.html Прибалтийская операция 1940 г.]. hrono.ru.
- ↑ [web.archive.org/web/20120519141351/upload.wikimedia.org/wikipedia/ru/a/ac/Russ_copy.jpg Секретный дополнительный протокол к пакту Молотова — Риббентропа].
- ↑ Историко-документальный департамент МИД России. [web.archive.org/web/20090406200806/www.mid.ru/ns-arch.nsf/88ff23e5441b5caa43256b05004bce11/9ffe40f9e1a26451c3257490002ea65b?OpenDocument О «ПАКТЕ МОЛОТОВА-РИББЕНТРОПА» (Краткая справка) 24-07-2008].
- ↑ Семиряга М. И. Глава VI. Тревожное лето // Тайны сталинской дипломатии. 1939—1941. — М.: Высшая школа, 1992. — 303 с. — 50 000 экз.
- ↑ [books.google.com/books?id=wzvhZXHOlFYC&pg=PA602 Большая историческая энциклопедия: Для школьников и студентов], с. 602: «Молотов».
- ↑ [www.hrono.info/dokum/193_dok/1939ru_ge.php Текст договоров о ненападении и о дружбе и границах между Германией и СССР.] Пономарев М. В., Смирнова С. Ю. Новая и новейшая история стран Европы и Америки, т. 3, Москва, 2000, с. 173—175.
</ol>
Литература
- Lietuva, 1940–1990 / Anušauskas, Arvydas. — Vilnius: Lietuvos gyventojų genocido ir rezistencijos tyrimo centras, 2005. — ISBN 9986-757-65-7.
- Eidintas Alfonsas. Lithuania in European Politics: The Years of the First Republic, 1918–1940 / Ed. Edvardas Tuskenis. — Paperback. — New York: St. Martin's Press. — ISBN 0-312-22458-3.
- Lane Thomas. Lithuania: Stepping Westward. — Routledge, 2001. — ISBN 0-415-26731-5.
- Misiunas Romuald. The Baltic States: Years of Dependence 1940–1990. — revised. — University of California Press, 1993. — ISBN 0-520-08228-1.
- Rauch Georg von. The Baltic States: The Years of Independence 1917–1940. — London: Hurst & Company, 2006. — ISBN 1-85065-233-3.
- Sabaliūnas Leonas. Lithuania in Crisis: Nationalism to Communism 1939–1940. — Indiana University Press, 1972. — ISBN 0-253-33600-7.
- Senn Alfred Erich. Lithuania 1940: Revolution from Above. — Rodopi, 2007. — ISBN 978-90-420-2225-6.
- Shtromas Alexander. Totalitarianism and the Prospects for World Order. — Lexington Books, 2003. — ISBN 0-7391-0534-5.
- Snyder Timothy. The Reconstruction of Nations: Poland, Ukraine, Lithuania, Belarus, 1569–1999. — Yale University Press, 2004. — ISBN 0-300-10586-X.
- Vardys Vytas Stanley. Lithuania: The Rebel Nation. — WestviewPress, 1997. — ISBN 0-8133-1839-4.
| ||||||
 |
В другом языковом разделе есть более полная статья Ultimátum soviético a Lituania de 1940 (исп.) Вы можете помочь проекту, расширив текущую статью с помощью перевода.
|
|
В другом языковом разделе есть более полная статья 1940 Soviet ultimatum to Lithuania (англ.) Вы можете помочь проекту, расширив текущую статью с помощью перевода.
|
Отрывок, характеризующий Советский ультиматум Литве
Пьер приехал раньше, чтобы застать их одних.Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
