Советско-польский обмен участками территорий (1951)

Польско-Советский обмен участками территорий 1951 года — крупнейший мирный обмен территориями в истории Польши и одно из крупнейших изменений границ в послевоенной истории Европы и Советского Союза. В соответствии с договором, составленным в Москве 15 февраля 1951 года, Польская Республика и Союз Советских Социалистических Республик обменялись участками государственных территорий площадью по 480 км².

Предмет обмена

С инициативой по обмену участками территорий выступило Правительство Польской Республики. Целью Польши было получение нефтепромыслов Нижне-Устрицкого района, в обмен на которые Советский Союз получал «удобное железнодорожное сообщение». Существует мнение, что неофициальным инициатором был Советский Союз, игравший ведущую роль в принятии большинства решений правительств социалистических стран, который в результате обмена получал перспективный Львовско-Волынский каменноугольный бассейн.

Договор основывался «на принципе взаимного обмена километр на километр», в результате которого Польша получала участок в Дрогобычской области общей площадью в 480 км², передавая Советскому Союзу равный по размеру участок в Люблинском воеводстве. Расположенная на этих территориях недвижимая собственность передавалась безвозмездно и в исправном состоянии, а её стоимость компенсации не подлежала. Каждая сторона могла вывозить своё движимое имущество, резервное и неустановленное оборудование. Предоставлялось право переноса своих пограничных сооружений и оборудования. Население, проживающее на передаваемых участках, должно было оставаться в границах собственного государства, которое самостоятельно решало вопрос о его переселении. Передача участков и отселение населения планировалось произвести в течение 6 месяцев после вступления договора в силу.

Для решения вопросов, связанных с передачей имущества, была создана смешанная польско-советская комиссия уполномоченных в составе:

• Старшие уполномоченные по приёму и передаче имущества на обмениваемых участках:
  • от СССР — Тищенко М. И.
  • от Польши — Конопка В. А.
• Уполномоченные по приёму и передаче имущества на участке, переданном СССР Польше:
  • от СССР — Теньковский М. Г.
  • от Польши — Новак С. И.
• Уполномоченные по приёму и передаче имущества на участке, переданном Польшей СССР:
  • от СССР — Сирош И. Л.
  • от Польши — Поль Л. В.

Территория, перешедшая от СССР к Польше

Переданная Польше территория издавна относилась к этническим землям бойков. Одним из условий обмена было выселение местного населения. Депортации подверглись жители города Нижние-Устрики — административного центра района, сёл Чорне, Поляна, Панищев, Бандров, Скородне, Устяново, Береги, Шевченково (Лютовиска), Ривня, Телешница (Санная и Ошарова), Лодыно, Ясень, Гошив, Стервяжик, Гошивчик, Дашивка, Мочары, Лобозев, Смильник, Хревть, Рябе, Соколова Воля, Вильховец, Хмиль, Соколе, Кривка, Ялове, Желобок, Середне (Малое), Выдрине, Россолино, Росохате, Дверничек и нескольких хуторов Нижне-Устрицкого района, сёл Коростенко, Лискувате и Стебник Хыровского района, сёл Михновец, Липье и Быстре Стрелковского района. Также были депортированы жители сёл Журавин Нижне-Устрицкого района и Наново Хыровского, которые попадали в приграничную полосу.

Семьи колхозников перечисленных населённых пунктов были отправлены в колхозы Первомайского, Берёзовского, Цебриковского, Раздельнянского, Кривоозёрского, Троицкого и Врадиевского районов Одесской области, Андреевского, Тельмановского, Краснолиманского, Волновахского, Будёновского и Александровского районов Сталинской области, Нововоронцовского и Бериславского районов Херсонской области, Октябрьского, Варваровского, Снегирёвского и Баштанского районов Николаевской области.

Семьи рабочих и служащих, которые представляли незначительную часть населения, были переведены на другие предприятия, большей частью Дрогобычской области. Это были, в основном, работники нефтедобывающих отраслей, железнодорожники и служащие социальной сферы.

Из 48 тысяч гектаров территории 20,5 тысяч составляли пахотные земли, 15,5 — леса, 9 — сады и 1,7 — пастбища.

В числе недвижимости Польше были переданы:

• нефтепромысел с дебитом в 85 тонн нефти в сутки;
• недействующий нефтеперегонный завод, на территории которого работал деревообрабатывающий завод;
• две электростанции (на 55 кВТ и 345 кВт);
• механическая мастерская (с кузницей, сварочным и слесарным цехами);
• лесопильный завод;
• контора связи, телефонная станция и радиоузел в Нижних Устриках;
• 42 школы, 15 клубов, дом культуры, кинотеатр;
• 5 больниц;
• 7667 административных, хозяйственных и жилых зданий;
• железнодорожные станции Устрики Дольные и Кросценко (в Коростенко) и 17 км железных дорог широкой колеи;
• 76 км шоссейных дорог.

Территория, перешедшая от Польши к СССР

СССР получил «участок территории в Люблинском воеводстве в треугольнике между реками Буг, Солокия и Хучва, к югу от Хрубешова и к востоку от Томашова Любленского». На территории участка находились населённые пункты Варяж, Белз, Кристинополь, Угнув, Безеёв, Боратын, Бояничи, Вербяж (Вербовое), Войславичи, Ворохта, Городловичи, Добрячин, Жабче-Муроване (Мурованое), Жужеляны, Заболотье, Забужье, Завишень, Конотопы, Корков, Корчев, Корчмин, Лешков, Любов (Лубновка), Мошков, Мяновице (Ниновичи), Опильско, Остров, Песочное, Поддубное, Пшемыслов (Перемысловцы), Русин, Савчин, Себечев, Стаевка, Теляж, Тудорковичи, Тушков, Угринов, Ульвовек, Хатовице, Хоробров, Цеблов, Шмитков.

На территориях четырёх гмин (Кристинополь (ныне — Червоноград), Белз, Хоробрув (Хоробров) и Ухнув, которые полностью перешли к СССР и трёх гмин (Варенж/Варяж, Долгобычев и Тарношин), которые перешли частично, проживало 14 тысяч человек. Население этой территории было выселено вглубь Польши, а также на территорию передаваемого Польше участка Дрогобычской области.

Из 48 тысяч гектаров территории 33 тысячи составляли пахотные земли, 9,5 тысяч — луга, 3,3 тысячи — леса и сады 21,2 га.

В числе недвижимости Советскому Союзу были переданы:

• железнодорожные станции Угнев, Белз, Кристинополь и Сокаль, погрузочные пункты Корчев, Остров и Ульвувек и 65 км железнодорожного полотна;
• электросеть высокого напряжения протяжённостью 44 км;
• 10 действующих мелких предприятий, в числе которых:
  • спиртзавод в селе Лопаювка, производительностью 80 декалитров спирта в сутки;
  • элеватор на железнодорожной станции Сокаль
  • два действующих кирпичных завода (в селе Пшемыслов и в госхозе Жджаринки) производительностью до 1 млн штук кирпича в год каждый;
• почтовое отделение в городе Белзе и мелкие коммутаторы в шести населённых пунктах;
• 78 км шоссейных дорог с покрытием;
• 18 школьных зданий, 18 читален и клуб в городе Белз;
• одно больничное здание и одна амбулатория;
• более 9 195 жилых, административных и хозяйственных строений, из которых 8 215 оставленных отселённым населением.

Последовательность событий

15 февраля 1951 года в Москве заключён «Договор между Союзом Советских Социалистических Республик и Польской Республикой от 15 февраля 1951 г. об обмене участками государственных территорий».

26 мая договор ратифицирован Сеймом Польской Республики, 28 мая — Президентом Польши Болеславом Берутом, 31 мая — Верховным Советом СССР.

5 июня в Варшаве произошёл обмен ратификационными грамотами.

В соответствии со ст.3 договора образована смешанная комиссия и начаты работы по демаркации границы.

23-25 июня на заседании Уполномоченных Советской и Польской стороной утверждены инструкции по передаче и приёму имущества на обмениваемых между Союзом ССР и Польской Республикой участках государственных территорий.

9 июля начаты работы по передаче и приёму имущества на обмениваемых участках территорий.

Работы по отселению населения c передаваемого участка Дрогобычской области закончены к 15 октября.

Работы по подготовке к передаче нефтепромысла закончены к 19 октября.

20 октября составлены акты по передаче недвижимого имущества, участки переданы и акты подписаны.

25 октября отвод погранвойск на новую границу.

К 26 октября с бывшей советской территории было отселено 7 167 семей из 32 066 человек: колхозников 5 995, рабочих и служащих 1 172. В южные области направлено 5 810 колхозных семей, в которых трудоспособных 14 648 человек.

Работа комиссии завершена к 10 ноября 1951 г.

16 ноября открыто железнодорожное пассажирское движение (после изменения ширины колеи) Львов — Рава-Русская — Угнев — Белз — Кристинополь — Сокаль. Автобусное сообщение Львов — Белз. Восстановлен мост через р. Солокия г. Белз. Закончено стр-во половины моста через р. Западный Буг у г. Сокаль, установлен проезд. Ведётся строительство второй половины моста. Установлена прямая телефонная и телеграфная связь со Львовом. Установлен временный радиоузел, действует радиовещание.

Работы выполнены досрочно. 17 ноября во Львове подписан заключительный договор.

Литература

• Ведомости Верховного Совета СССР, М., 1951, 14.VII, № 23
• «Документы и материалы по истории советско-польских отношений». — М., 1980. Т.Х — С.105-109
• Н.Кляшторная, «Акція-51. Останні свідки.», 2006 (укр.)
• Н.Кляшторная, «Акція-51. Книга пам’яті.», 2009 (укр.)
• Топографические карты Wojskowy Instytut Geograficzny, 1:100000, P51-S35(1938), P50-S35(1938), P47-S38(1936), P47-S37(1937), P46-S38(1929); 1:1500000, Przemyśl(1947), Warszawa

Отрывок, характеризующий Советско-польский обмен участками территорий (1951)

– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.

Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.


Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…