Совет Двенадцати
| Совет Двенадцати Consiglio dei XII | |
 | |
| Вид | |
|---|---|
| Инстанция | |
| Юрисдикция | |
| Дата основания | |
| Состав |
судьи избираются Генеральным советом |
| Срок службы |
6 лет |
| Членов |
12 |
| Руководство | |
| Председатель | |
| Зал заседаний | |
|
| |
|
Совет Двенадцати расположен в Палаццо Публико
| |
| Местоположение | |
| Адрес |
Palazzo Pubblico, San Marino |
| Сайт | |
|
[www.consigliograndeegenerale.sm/on-line/Home/InEvidenzainHomePage/ConsigliodeiXII.html Consiglio dei XII] (итал.) | |
Сове́т Двена́дцати (итал. Consiglio dei XII) — является высшим судебным органом в карликовом государстве Сан-Марино.
Он избирается Генеральным советом из числа собственных членов на шестилетний срок и обязательно должен состоять из двенадцати человек.
Возглавляют Совет Двенадцати капитаны-регенты, которые не имеют в нём право голоса, при этом они могут быть наделены таким правом только в том случае, если избраны в качестве членов.
Совет Двенадцати является последней судебной инстанцией по делам общей юрисдикции (гражданским и уголовным) — служит апелляционной инстанцией третьего уровня. Также он выполняет функции органа административной юстиции. Как административный суд рассматривает дела, связанные с приобретением иностранцами реальных прав на недвижимое имущество, находящееся на территории Республики, а также приобретение имущества юридических лиц, принимает решения по ходатайствам о предоставлении правовой помощи.
Кроме того, в составе Совета Двенадцати образуется Коллегия попечителей (Collegio dei Garanti), которая имеет право принимать решения о конституционности норм и урегулировать конфликты юрисдикции между конституционными органами власти.
Два правительственных инспектора представляют Совет в финансовых и семейных вопросах.
Содержание
История
Прообраз Совета Двенадцати был создан ещё в XV в., истоки которого восходят к муниципальному совету, наделявшегося широкими полномочиями. Впервые организация Совета Двенадцати закреплена в Законодательном статуте 1600 года. Закон от 5 июня 1923 года № 13 установил, что Совет является высшим судебным органом общей и административной юрисдикции и детально определил его функции[1].
См. также
Напишите отзыв о статье "Совет Двенадцати"
Примечания
- ↑ Стефано Пальмучи. [www.consigliograndeegenerale.sm/on-line/Home/InEvidenzainHomePage/ConsigliodeiXII.html Происхождение и природа Совета XII] (итал.). Проверено 17 июля 2012. [www.webcitation.org/6B1xzCLcU Архивировано из первоисточника 29 сентября 2012].
Ссылки
[www.consigliograndeegenerale.sm/on-line/Home/InEvidenzainHomePage/ConsigliodeiXII.html Совет XII на официальном сайте Генерального совета Сан-Марино] (итал.)
| ||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Совет Двенадцати
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.
Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
