Совет министров ГДР

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Совет Министров ГДР»)
Перейти к: навигация, поиск
У этого термина существуют и другие значения, см. Совет министров.

Совет министров ГДР (нем. Ministerrat der DDR) — исполнительный орган Германской Демократической Республики. В 1949—1964 и 1990 годах назывался «Правительство ГДР».





Формирование

Председатель Совета Министров назначался крупнейшей парламентской фракцией, остальные министры и государственные секретари назначались председателем Совета Министров пропорционально фракциям, при получении доверия от Народной палаты, при этом министрами должны были быть члены парламента ГДР.

История

Первым кабинетом министров было Временное правительство ГДР, образованное в 1949 году. Премьер-министром стал председатель СЕПГ Отто Гротеволь, заместителями премьер-министра — заместитель председателя СЕПГ Вальтер Ульбрихт, председатель ХДС Отто Нушке, председатель ЛДПГ Герман Кастнер, из «силовых» министров имелся только министр внутренних дел, им был назначен социалист Карл Штейнхоф, министром иностранных дел стал член ХДС Георг Дертингер, министром финансов председатель земельного отделения ЛДПГ в Тюрингии Ганс Лох, министром юстиции — член Правления и Центрального секретариата СЕПГ Макс Фехнер. Либералы также поучили пост министра торговли и поставок (другой председатель земельного отделения ЛДПГ в Тюрингии — Карл Хаман), христианские демократы — посты министра труда и здравоохранения — Луитпольд Штейдле и министра почты и телеграфа Фридрих Бурмейстер, национал-демократы — пост министра строительства (председатель НДПГ Лотар Больц), демкрестьяне — пост министра сельского и лесного хозяйства (председатель ДКПГ — Эрнст Гольденбаум), остальные посты получили социалисты. В феврале 1950 года была введена должность министра государственной безопасности ГДР, которым стал стал социалист Вильгельм Цайссер.

Первое постоянное правительство ГДР было сформировано после выборов Народную палату в 1950 году. Премьер-министром стал председатель СЕПГ Отто Гротеволь, заместителями премьер-министра: генеральный секретарь ЦК СЕПГ Вальтер Ульбрихт, член ПБ ЦК СЕПГ Генрих Рау, председатель ХДС Отто Нушке, председатель ЛДПГ Ганс Лох, председатель НДПГ Лотар Больц, министрами внутренних дел, государственной безопасности, юстиции и финансов остались соответственно Карл Штайнгоф, Вильгельм Цайссер, Макс Фехнер и Ганс Лох, либерал Карл Хаман сохранил за собой также пост министра торговли и поставок, христианские демократы Штейдле и Бурмейстер — посты министров труда и здравоохранения и министров почт и телеграфов, национал-демократы получили также пост министра лёгкой промышленности (член Правления НДПГ — Вильгельм Фельдманн), Гольденбаума на его посту сменил другой демкрестьянин — Пауль Шольц. В 1952 году вместо Штайнгофа министром внутренних дел стал Вилли Штоф, раннее являвшийся Председателем Экономического Комитета Народной Палаты. В 1953 году вместо Дертингера министром иностранных дел назначается председатель НДПГ Лотар Больц, вместо Вильгельма Цайссера — Эрнст Волльвебер.

Во второе постоянное правительство в качестве заместителя премьер-министра был введён демкрестьянин Пауль Шольц и социалист Вилли Штоф при сохранении за ним поста министра внутренних дел, а в 1955 году — социалист Бруно Лейшнер. В 1955 году была введена должность министра национальной обороны, которым стал всё тот же Вилли Штоф, а в должности министра внутренних дел его заменил Карл Марон, Ганс Лох на посту министра финансов был заменён социалистом Вилли Румпфом. В 1957 году Эрнст Вольвебер на посту министра государственной безопасности был заменён Эрихом Мильке. В 1958 года после смерти Отто Нушке, на посту заместителя премьер-министра он был заменён другим христианским демократом — Максом Зефрином.

В 1960 году министром национальной безопасности был назначен Хайнц Гофман, за Вилли Штофом был сохранён пост заместителя премьер-министра, умершего в этом году Ганса Лоха заменил новый председатель ЛДПГ — Макс Зурбир. В 1961 году заместителями премьер-министра были назначены ещё два социалиста — Маргарете Витковски и Александр Абуш. В 1964 году Отто Гротеволь тяжело заболел и ушёл в отставку, Правительство было переименовано в в Совет Министров, должность премьер-министра — в должность председателя Совета Министров, Председателем Совета Министров стал Вилли Штоф. В этом же году в число заместителей председателя Совета Министров был введён Курт Зайбт, однако в следующем году он был смещён с этой должности. В 1965 году к числу заместителей председателя Совета Министров были добавлены социалисты Вольфганг Раухфус, Юлиус Бальков, Альфред Нойман, Герхард Вайсс, а Эрих Апель и Бруно Лейшнер умерли в этом году, вместо Макса Зурбира был назначен заместитель председателя ЛДПГ Курт Вюнше. В 1967 году Больца на должности заместителя председателя СМ сменил Манфред Флегель, Пауля Шольца сменил член Президиума Правления партии ДКПГ Вильгельм Титель, к числу заместителей председателя СМ были добавлены социалисты Герберт Вайс, Герхард Шюрер, Курт Фихтнер и Герхард Вайс. В 1971 году Макса Зефрина заменил член Президиума Главного правления ХДС Рудольф Шульце, умершего Вернера Тителя — Ганс Рейхельт, заместителями председателя СМ стали представители руководства СЕПГ Хорст Зиндерман и Гюнтер Клайбер и заместитель председателя ЛДПГ Ганс Хойзингер. В 1973 году после смерти Вальтера Ульбрихта Вилли Штоф занял должность председателя Государственного совета, должность председателя Совета министров занял Хорст Зиндерман. В 1976 году после избрания Эриха Хонеккера председателем ГС ГДР, Вилли Штоф вновь занял премьерский пост, одним из его заместителей был назначен Вернер Кроликовски, Курт Вюнше был смещён с должности заместителя председателя СМ ГДР. В 1986 году после смерти Вайсса его место занял Хорст Зёлле.

В 1989 году Вилли Штоф был отправлен в отставку, новым председателем Совета министров стал Ханс Модров, раннее первый секретарь Окружного руководства СЕПГ в Дрездене, его заместителями социалистка Криста Луфт, окружной председатель ЛДПГ Петер Морет, христианский демократ Лотар де Мезьер.

В 1990 году премьер-министром стал председатель ХДС Лотар де Мезьер, заместителем премьер-министра и министра внутренних дел — генеральный секретарь ГСУ Петер Дистель, министром иностранных дел председатель СДПГ Маркус Мекель, министром обороны — председатель Демократического прорыва Райнер Эппельман.

Состав

Состоял из председателя Совета министров ГДР (в 1949—1964 и 1990 гг. должность называлась «премьер-министр ГДР»), первого заместителя председателя Совета министров ГДР, заместителя председателя Совета министров ГДР, министров:

  • Министр иностранных дел
  • Министр финансов
  • Министр транспорта
  • Министр почты и телеграфа
  • Министр культуры
  • Министр народного образования
  • Министр здравоохранения
  • Министр юстиции
  • Министр внутренних дел
  • Министр строительства
  • Министр сельского хозяйства, лесного хозяйства и пищевой промышленности
  • Министр внешней торговли и внутригерманской торговли
  • Министр торговли и поставок

Кроме того в разное время добавлялись другие министры.

Материально-техническое обеспечение деятельности премьер-министра ГДР осуществляла канцелярия премьер-министра ГДР.

Процедура

Решения совета министров принимались большинством голосов, при равенстве которых решающим является голос председателя. Заседания велись председателем совета министров, государственные секретари имели совещательный голос. Регламент Совета Министров разрабатывался Советом Министров и утверждался Народной палатой.

Вотум недоверия

Вотум недоверия правительству мог быть объявлен парламентом абсолютным большинством голосов, по предложению не менее одной четверти членов парламента.

Главы правительства

Премьер-министры

Председатели Совета министров

Премьер-министры

Заместители премьер-министра

От ЛДПГ:

От ХДС:

От НДПГ:

От ДКПГ:

  • Пауль Шольц (1954—1967)
  • Вернер Титель (1967—1971)
  • Ганс Рейхтель (1972—1989)

Основные министерские посты

Министры национальной обороны

Министры внутренних дел

Министры государственной безопасности

Министры иностранных дел

Министры финансов

Министры юстиции

Резиденция

Резиденция Совета Министров ГДР являлся Старый городской дом (до 1953 года бывшее здание Прусского ландтага).

Напишите отзыв о статье "Совет министров ГДР"

Ссылки

  • [www.verfassungen.de/de/ddr/regierungsgesetz49.htm Закон ГДР о временном правительстве]
  • [www.verfassungen.de/de/ddr/regierungsgesetz50.htm Закон ГДР о правительстве от 8 ноября 1950 года]
  • [www.verfassungen.de/de/ddr/regierungsgesetz52.htm Закон ГДР о правительстве от 23 мая 1952 года]


<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

 В этой статье не хватает ссылок на источники информации.
Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники.
Эта отметка установлена 4 июля 2013 года.
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Совет министров ГДР

– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.


С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Совет_министров_ГДР&oldid=81017962»