Совет по правам человека ООН

Совет по правам человека — международный правозащитный орган в системе ООН, заменивший Комиссию по правам человека. Является вспомогательным органом Генеральной Ассамблеи ООН. Первое заседание Совета прошло 19 июня 2006 года.

Предшественник

«Комиссия ООН по правам человека» была учреждена 10 декабря 1946 года. К середине 2000-х гг. окончательно утратила свой авторитет, главным образом, из-за присутствия в её составе нарушителей прав человека, а также по причине его политизации. Последнее заседание Комиссии было проведено в Женеве, 27 марта 2006 года.

Основание

Совет по правам человека учреждён резолюцией 60/251, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 15 марта 2006 года.

Резолюция о создании Совета по правам человека ООН гласит, что «члены Совета должны поддерживать самые высокие стандарты в области поощрения и защиты прав человека». Генеральная Ассамблея уполномочена, путём голосования в две трети его членов, приостанавливать права и привилегии члена Совета, если он настойчиво совершает грубые и систематические нарушения прав человека.

Структура совета

Члены Генеральной Ассамблеи избирают членов, которые занимают 47 мест. Срок полномочий каждого члена составляет три года, и ни один из членов не может занимать его дольше двух сроков подряд. Места распределяются между региональными группами ООН следующим образом: 13 мест для государств Африки, 13 для государств Азии, 6 мест для стран Восточной Европы, 8 мест странам Латинской Америки и Карибского бассейна, и 7 мест для западноевропейских и других государств (включая США, Канаду и Израиль).

Консультативный комитет

Действует при Совете с 2008 года, состоит из 18 экспертов. Сменил существовавшую до 2006 года Подкомиссию по поощрению и защите прав человека (в конце своей деятельности состояла из 26 экспертов).

Специальные процедуры

Совет по правам человека, как ранее и Комиссия, может учреждать и упразднять так называемые специальные процедуры — должности докладчиков, экспертов или рабочих групп по отдельным проблемам прав человека или по правам человека на определенной территории (на 2010 год — Бурунди, Камбоджа, КНДР, Гаити, Мьянма, палестинские территории, Сомали и Судан. Ранее существовали также докладчики по Кубе и Белоруссии).

Текущий состав

Срок полномочий	Африка (13)	Азия (13)	Восточная Европа (6)	Латинская Америка (8)	Западная Европа и другие (7)
2015—18	Буркина-Фасо Буркина-Фасо Кот-д’Ивуар Кот-д’Ивуар Эфиопия Эфиопия Кения Кения Того Того	Республика Корея Республика Корея Киргизия Киргизия Монголия Монголия Филиппины Филиппины ОАЭ ОАЭ	Грузия Грузия Словения Словения	Эквадор Эквадор Панама Панама Венесуэла Венесуэла	Бельгия Бельгия Германия Германия Швейцария Швейцария
2014—17	Ботсвана Ботсвана Республика Конго Республика Конго Гана Гана Нигерия Нигерия	Индия Индонезия Индонезия Катар Катар	Албания Албания Латвия Латвия	Боливия Боливия Сальвадор Сальвадор Парагвай Парагвай	Нидерланды Нидерланды Португалия Португалия
2013—16	Алжир Алжир Марокко Марокко Намибия Намибия ЮАР ЮАР	КНР КНР Мальдивы Мальдивы Саудовская Аравия Саудовская Аравия Вьетнам Вьетнам	Македония Македония Россия Россия	Куба Куба Мексика Мексика	Франция Франция Великобритания Великобритания
2012—15	Эфиопия Эфиопия Кот-д’Ивуар Кот-д’Ивуар Габон Габон Кения Кения Сьерра-Леоне Сьерра-Леоне	Япония Япония Казахстан Казахстан Пакистан Пакистан Республика Корея Республика Корея ОАЭ ОАЭ	Эстония Эстония Черногория Черногория	Аргентина Аргентина Бразилия Бразилия Венесуэла Венесуэла	Германия Германия Ирландия США США
2011—14	Бенин Бенин Ботсвана Ботсвана Буркина-Фасо Буркина-Фасо Республика Конго Республика Конго	Индия Индонезия Индонезия Кувейт Кувейт Филиппины Филиппины	Румыния Румыния Чехия Чехия	Чили Чили Коста-Рика Коста-Рика Перу Перу	Италия Италия Австрия Австрия
2010—13	Ангола Ангола Ливия Ливия Мавритания Мавритания Уганда Уганда	Катар Катар Малайзия Малайзия Мальдивы Мальдивы Таиланд Таиланд	Молдавия Молдавия Польша Польша	Эквадор Эквадор Гватемала Гватемала	Швейцария Швейцария Испания Испания
2009—12	Джибути Джибути Камерун Камерун Маврикий Маврикий Нигерия Нигерия Сенегал Сенегал	Бангладеш Бангладеш КНР КНР Иордания Иордания Киргизия Киргизия Саудовская Аравия Саудовская Аравия	Россия Россия Венгрия Венгрия	Куба Куба Мексика Мексика Уругвай Уругвай	Бельгия Бельгия Норвегия Норвегия США США
2008—11	Буркина-Фасо Буркина-Фасо Габон Габон Гана Гана Замбия Замбия	Бахрейн Бахрейн Япония Япония Пакистан Пакистан Республика Корея Республика Корея	Словакия Словакия Украина Украина	Аргентина Аргентина Бразилия Бразилия Чили Чили	Франция Франция Великобритания Великобритания
2007—10	Египет Египет Ангола Ангола Мадагаскар Мадагаскар ЮАР ЮАР	Индия Индонезия Индонезия Катар Катар Филиппины Филиппины	Босния и Герцеговина Босния и Герцеговина Словения Словения	Боливия Боливия Никарагуа Никарагуа	Нидерланды Нидерланды Италия Италия
2006—09	Джибути Джибути Камерун Камерун Маврикий Маврикий Нигерия Нигерия Сенегал Сенегал	Бангладеш Бангладеш КНР КНР Иордания Иордания Малайзия Малайзия Саудовская Аравия Саудовская Аравия	Азербайджан Азербайджан Россия Россия	Куба Куба Мексика Мексика Уругвай Уругвай	Германия Германия Канада Канада Швейцария Швейцария
2006—08	Габон Габон Гана Гана Мали Мали Замбия Замбия	Япония Япония Пакистан Пакистан Шри-Ланка Шри-Ланка Республика Корея Республика Корея	Румыния Румыния Украина Украина	Бразилия Бразилия Гватемала Гватемала Перу Перу	Франция Франция Великобритания Великобритания
2006/07	Алжир Алжир Марокко Марокко ЮАР ЮАР Тунис Тунис	Бахрейн Бахрейн Индия Индонезия Индонезия Бангладеш Бангладеш	Польша Польша Чехия Чехия	Аргентина Аргентина Эквадор Эквадор	Финляндия Финляндия Нидерланды Нидерланды

Членство Ливии в Совете было приостановлено согласно Резолюции 65/265 Генеральной Ассамблеи ООН от 1 марта 2011 года в связи с «грубыми и систематическими нарушениями прав человека» и восстановлено 18 ноября 2011 года .

В 2011 году кандидатом в Совет была и Сирия, но ей «пришлось отозвать свою заявку после резкой критики за жестокое подавление антиправительственных протестов».

Финляндия намерена подать заявку на членство в Совете ООН по правам человека в 2022—2024 годах.

28 октября 2016 г. Россия не попала в состав Совета по правам человека ООН на 2017 - 2019 года. В ходе голосования на Генеральной Ассамблее кандидатуру РФ поддержали 112 стран, входящих в состав ООН. Конкуренты России по восточноевропейской группе - Венгрия и Хорватия - получили по 144 и 114 голосов соответственно .

Президент

Nr	Президент	страна	термин
9	Joachim Rücker	Германия Германия	2015 — настоящее
8	Baudelaire Ndong Ella	Габон Габон	16/06/2014 — 2015
7	Remigiusz Henczel	Польша Польша	10/12/2012 — 15/06/2014
6	Laura Dupuy Lasserre	Уругвай Уругвай	19/06/2011 — 9/12/2012
5	Sihasak Phuangketkeow	Таиланд Таиланд	19/06/2010 — 18/06/2011
4	Alex Van Meeuwen	Бельгия Бельгия	19/06/2009 — 18/06/2010
3	Martin Ihoeghian Uhomoibhi	Нигерия Нигерия	19/06/2008 — 18/06/2009
2	Doru Romulus Costea	Румыния Румыния	19/06/2007 — 18/06/2008
1	Luis Alfonso de Alba	Мексика Мексика	19/06/2006 — 18/06/2007

Израиль

Вновь созданный Совет продолжил практику своей предшественницы в отношении Израиля: уже 1-я его сессия в 2006 году была посвящена «ухудшению ситуации в секторе Газа».

В марте 2006 года, в процессе подготовки доклада к сессии, Джон Дьюгард (или Дугарт, John Dugard), позже продолживший свою деятельность в качестве независимого эксперта Совета, заявил после своей очередной поездки по региону в декабре 2005 года, что «сектор Газа по-прежнему де-факто является оккупированной территорией», несмотря на выход Израиля из сектора в рамках реализованного летом 2005 года года плана размежевания.

Израиль, со своей стороны, заявил, что «доклад посланника не берет в расчет предпринимаемые Израилем „нечеловеческие усилия“ по борьбе с терроризмом», а его представитель при женевском офисе ООН заявил, что доклад Дьюгарда «почти не отражает факты или существующие принципы международного права», отметив, что:

После полной военной и гражданской эвакуации Израиля из Газы и недавнего прихода террористической организации ХАМАС к власти диссонанс между мандатом [Дьюгарда] и нынешней ситуацией стал яснее, чем когда бы то ни было.

Со времён его работы в Комиссии, Израиль и США регулярно опровергали отчеты Дьюгарда, считая их односторонними. В 2006 году, во время военной операции в секторе Газы, последовавшей после убийства двух израильских солдат и захвата Гилада Шалита, Израиль отказал Дьюгарду в ознакомительной поездке в регион, не признавая полномочия Дьюгарда. В ноябре 2006 года Дьюгард назвал эту операцию «зверским коллективным наказанием людей, а не правительства».

На своей второй специальной сессии в августе 2006 года Совет объявил о создании Комиссии по расследованию обвинений против Израиля в предполагаемом «систематическом и целенаправленном убийстве мирных жителей» во время Второй ливанской войны. Резолюция о создании комиссии была принята 27 голосами против 11 при 8 воздержавшихся. До и после голосования ряд государств-членов и неправительственных организаций возражали против её принятия, считая, что, направляя деятельность комиссии исключительно на Израиль, без учёта обстрелов и убийств Хезболлой израильских граждан, Совет рискует нанести ущерб своему авторитету. Членами комиссии по расследованию, созданной 1 сентября 2006 года, стали Клементе Баэна Суарис (Бразилия), Мохамед Осман Чанде (Танзания), и Стелиос Перракис (Греция). В своём отчете Комиссия отметила, что её расследование было неполным без полного расследования обеих сторон, но, что «комиссия не имела права, даже если бы пожелала, расширить свои полномочия таким образом, чтобы в равной степени исследовать действия Хезболлы против Израиля», так как Совет прямо запретил ей расследовать действия Хезболлы.

В 2006 году в Совете прозвучали, в частности, заявления представителя Кубы, оправдывавшей действия Хезболлы, представителей Ирана, подвергающих сомнению произошедшее во время Холокоста, и такие «демонизирующие Израиль» заявления :

Холокост продолжается, сегодня — это холокост Израиля против палестинцев.

— Представитель ПНА Мохаммед Абу-Кош, Dec. 12, 2006
(полностью поддержано представителем Ирана, напомнившем, что такое обвинение уже прозвучало на предыдущих трёх сессиях Совета).

Израиль не утолил свою жажду крови в Ливане, сейчас она направлена против безоружных граждан в Бейт-Хануне.

— Представитель Ливана, Nov. 15, 2006. (о реакции Израиля на ракетные обстрелы Сдерота)

… (мирные) граждане были убиты и вырезаны вторгшимися силами, которые пришли с планеты Марс, которую они теперь называют израильскими оккупантами.

— представитель Сирии, June 23, 2006.

… (израильские) преступления против перемещенных лиц, женщин и детей, это —умышленные действия.

— финансируемая Ливией организация «Nord-Sud XXI», награждавшей «Премией М. Каддафи в области прав человека», Sept. 29, 2006.

К середине 2007 года, за год своей деятельности, Совет принял 10 резолюций с критикой Израиля, ставшим, по выражению газеты Corriere della Sera, «единственной страной, получающей выговоры».

Такая односторонняя его направленность была негативно оценена Генеральным секретарём ООН Пан Ги Муном, заявившем в июне 2007 года, что он разочарован решением Совета выделить только один специфический регион относительно масштабов обвинений в нарушениях прав человека во остальном мире.

В сентябре 2007 года Дору Ромулус Костеа, избранный президентом Совета в июне 2007 года сроком на год, признал необъективность резолюций ООН в отношении Израиля, и то, что «действия всемирного форума зачастую односторонни и принимают во внимание только палестинскую позицию». Он также признал, что Совет не давал объективную оценку действиям обеих сторон конфликта и заявил о своём намерении изменить ситуацию.

Тем не менее, в феврале 2008 года эксперта Совета Дьюгард заявил, что Израиль сам провоцирует этот конфликт. В своём отчёте, подготовленном для Совета, Дьюгард утверждал, что террор на Ближнем востоке является «неизбежным следствием израильской оккупации и законов, напоминающих южноафриканский апартеид». В отчёте он причислял к «незаконным» такие действия Израиля как:

1. создание охраняемых блокпостов, ограничивающих передвижения палестинцев,
2. введение специальных разрешений на пересечение этих блокпостов,
3. «иудеизацию» Иерусалима.

Ицхак Леванон, посол Израиля при женевском представительстве ООН, с возмущением отреагировал на отчёт Дьюгарда:

Связь между «Аль-Каидой» и палестинскими террористами состоит в том, что все они намеренно уничтожают гражданское население с простой целью — убивать. И то, что профессор Дьюгард игнорирует этот существеннейший факт, демонстрирует его неспособность к объективным оценкам.

Ранее Дьюгард публично заявил, что «в его прямые обязанности входит лишь „анализ“ действий Израиля». В статье, опубликованной в газете Нью-Йорк Таймс 20 января 2008 года, Дьюгард, в частности, обвинил Израиль в коллективном наказании жителей Сектора Газа в связи с его блокадой Израилем, назвав её «нарушением международного гуманитарного права».

Это мнение Дьюгарда оспорил профессор Авраам Белл, специализирующийся в области международного и авторского прав, считая, что в данном случае Дьюгардом было «допущено сразу же несколько ошибок»:

Во-первых, международное право не требует ни от одной страны, в том числе — и от Израиля, чтобы граница с имеющей независимый статус территорией, где живёт враждебно настроенное население, была открытой.

Во-вторых, контрмеры, предпринятые в ответ на нападения врага, не квалифицируются международным законодательством как «коллективное наказание».

И, в-третьих, если уж господин Дьюгард говорит об этом, справедливости ради он должен был бы адресовать подобную критику и Египту, который тоже фактически закрывает свои границы перед палестинцами из Газы. И то, что он этого не сделал, лишь подчеркивает предвзятость его отношения к Израилю…

После ухода с должности эксперта Совета в конце 2008 года, Дьюгард привлекался в начале 2009 года Лигой арабских государств в качестве председателя её Комитета, устанавливающего факты «предполагаемых военных преступлений, а также преступлений против человечности, совершенных Израилем в ходе военной операции „Литой свинец“».

В конце 2008 года Совет принял план действий для Израиля, состоящий из 99 шагов, для улучшения ситуации на Ближнем Востоке. План действий включал в себя: прекращение блокады сектора Газы, уничтожение разделительного барьера, прекращение арестов палестинцев, ликвидацию поселений в Иудее и Самарии, а также освобождение палестинских заключённых из израильских тюрем, в том числе и террористов. По мнению специального докладчика ООН по вопросу о правах человека на палестинских территориях Ричарда Фалька, блокада сектора Газа является коллективным наказанием палестинцев со стороны Израиля и преступлением против человечества, которое должно быть расследовано Международным судом ООН. Израильская редакция информационного агентства NEWSru.com отмечает, что, в ходе обсуждения блокады сектора Газа, выступили представители Ирана, Сирии и Египта, а представитель США слова не получил. В постановлении Совета не было упоминаний о ракетных обстрелах Израиля из Сектора Газа и о похищенном солдате Гиладе Шалите, к тому времени «уже более 900 дней удерживаемом в секторе палестинскими террористами».

12 января 2009 года Совет принял резолюцию S-9/1 в которой было принято решение «создать экстренную независимую международную комиссию по расследованию, с целью изучить все нарушения международных законов о правах человека и международных гуманитарных законов, совершенных оккупирующей державой, Израилем, против палестинского народа, особенно в оккупированном секторе Газа в связи с текущей агрессией и призывать Израиль не препятствовать расследованию и полностью сотрудничать с комиссией».

Израиль отказался от сотрудничества с комиссией, несмотря на её настойчивые просьбы, мотивируя это тем, что официальный мандат комиссии предусматривает лишь расследование действий израильской стороны. Вместе с тем постоянный представитель Израиля в ООН посол Яаар подчеркнул, что Израиль считает, что все потенциальные нарушения должны быть расследованы, а виновные — понести наказание, и будет проводить собственное расследование.

В 2009 году, по результатам операции «Литой свинец», под эгидой Совета и ООН в целом, была создана «Комиссия Голдстоуна» по «расследование нарушений международных и гуманитарных законов в ходе конфликта, совершённое обеими сторонами». В сентябре 2009 года ею был представлен отчет «Права человека в Палестине и на других оккупированных арабских территориях. Отчет комиссии ООН по расследованию конфликта в Газе». В отчете Израиль и организация ХАМАС обвинялись в военных преступлениях.

После его опубликования, отчет, в частности, был подвергнут критике как израильскими, так и независимыми источниками, за чрезмерные обвинения в адрес Израиля, а спустя полтора года после публикации отчета, сам Голдстоун написал 2 апреля 2011 года в своей статье в Washington Post, в частности, что «заказавший отчет Совет по правам человека ООН был настроен антиизраильски» и что :

«Если бы я знал тогда, что я знаю теперь, Отчет Голдстоуна был бы другим документом».

Среди прочего, Голдстоун отказался от обвинений Израиля в том, что он преднамеренно выбирал целью гражданское население и сказал, что было ошибкой просить ХАМАС проводить расследование собственных действий.

В марте 2012 года Совет принял резолюцию об образовании комиссии «по установлению факторов влияния еврейских поселений на права палестинцев». Против этой резолюцию проголосовали только США, заявив, что «серьезно обеспокоены ангажированностью Совета против Израиля», среди воздержавшихся — Чехия, Италия, Коста-Рика, Румыния, Болгария, Польша и Испания. Принятие резолюции вызвало гневную реакцию в Израиле. Премьер-министр Биньямин Нетаниягу заявил, что Совет, с автоматическим большинством, настроенным против Израиля, «лицемерен» и ему должно быть «стыдно за себя самого». МИД Израиля заявил, что Совет «окончательно превратился в инструмент по продвижению политических интересов, а не по защите гражданских прав», и что «на фоне систематических нарушений прав человека в других ближневосточных странах, решение Совета ООН выглядит просто смехотворным». Министр иностранных дел Авигдор Либерман заявил, что он рассмотрит вопрос об отзыве посла Израиля в Совете и о разрыве связей с этой организацией.

Кроме того, Израиль подверг критике намерение Совета дать трибуну представителю организации ХАМАС, признанной в ряде стран террористической организацией.

В марте 2013 года лауреат Нобелевской премии мира (1998) Уильям Дэвид Тримбл из Северной Ирландии подверг Совет критике за избирательный подход к Израилю, в частности, в связи с ошибочным, по его мнению, отчетом по расследованию израильских поселений, и оценив деятельность Совета в целом, как препятствующую достижению мира в регионе.

В июне 2013 года доклад эксперта ООН «о нарушениях прав палестинцев» Ричарда Фалька был признан антиизраильским и осужден делегациями ЕС и США. Представитель США потребовала отставки Фалька (ранее с таким же предложением выступал представитель Канады). МИД Израиля заявил, что «Фальк воплощает собой моральное банкротство Совета». В рейтинге «Топ-10 антисемитских цитат 2013 года» Центра Симона Визенталя цитата Р. Фалька, обвинившего Израиль в «геноцидных намерениях», заняла третье место.

Универсальный периодический обзор (УПО)

УПО был создан в соответствии с резолюцией 60/251 Генеральной Ассамблеи ООН от 15 марта 2006 г., согласно которой был учрежден и сам Совет по правам человека. Он позволил создать и позволяет поддерживать цельную картину положения дел с правами человека в каждой стране мира — члене ООН. УПО позволяет оценить положение дел в какой-либо стране также и с теми правами, в специальных договорах по которым эта страна не участвует. УПО составляется на основании доклада правительства соответствующего государства, НПО, действующих в этом государстве, и рекомендаций государств-членов рабочей группы. С учетом того, что по состоянию на 2012 год завершается только второй цикл УПО, ещё сложно судить о действенности этого механизма в далекой перспективе. Тем не менее, можно оценить продвижение в направлении имплементации тех или иных стандартов прав человека в каждом государстве. Для этого достаточно сравнить замечания, изложенные в предыдущем УПО, с текущим положением дел в стране. УПО является своего рода характеристикой государства, которую ему дают другие члены ООН. Очевидно, что такая характеристика влияет на имидж государства в глазах мирового сообщества, что является хорошим стимулом для дальнейшего продвижения на пути реформирования национального законодательства и практики.

Критика

Уже в 2006 году, избрание в 1-й состав Совета таких стран, как Куба, Китай, Саудовская Аравия, Пакистан и Азербайджан, получило отрицательную оценку со стороны правозащитной организации Human Rights Watch. Она также высказывала сомнения и по поводу России.

Совет по правам человека также неоднократно подвергался критике за односторонность его критики и чрезмерное внимание к ситуации на Ближнем Востоке.

Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, на заседании Совета в 2006 году, сказал, что тот «чересчур пристально следит за Израилем» и призвал его членов «обратить, наконец, внимание на трагедию в Судане, и перестать заботиться исключительно о проблемах палестинцев». Он указал, что существуют и другие проблемы в мире, требующие внимания Совета.

В 2007 году аналогичное заявление сделал президент США Джордж Буш, который призвал Совет по защите прав человека перестать относиться к Израилю так, будто он единственная страна в мире, эти права нарушающая, и сказав, что Совет не реагирует на «репрессии режимов от Гаваны до Каракаса, Пхеньяна и Тегерана, обращая свою критику исключительно на Израиль».

Выступая в марте 2007 года на заседании Совета, Гилель Нойер, исполнительный директор организации UN Watch обвинил как его предшественницу — Комиссию по правам человека, так и сам Совет в забвении принципов, которыми руководствовались такие создатели Комиссии, как Элеонора Рузвельт, Рене Кассен и другие, в равнодушии «к пыткам, преследованиям и насилию по отношению к женщинам» во многих частях мира, заявив в частности:

Как однажды сказал Трумэн, он стал «бездеятельным и бессмысленным советом». Но это не совсем точное определение. Этот совет кое-что все-таки сделал. Он принимал одну резолюцию за другой, обвиняя одно единственное государство — Израиль.

В 2008 году, выступая на Герцлийской конференции, министр иностранных дел Нидерландов Максим Верхаген подверг критике действия Совета против Израиля, сказав, в частности: «В ООН осуждение Израиля стало чем-то привычным, в то время как террор ХАМАСа или не упоминается совсем, или — „закодированным языком“».

В июне 2010 года 33 члена Палаты представителей назвали возврат США в Совет в 2009 году шагом назад в признании прав человека в мире и призвали к выходу из него. Один из них — Скотт Гарретт, сказал что Совет игнорирует (нарушения) прав человека, назвав Совет «лицемерной организацией», б́ольшая часть резолюций которых посвящены осуждению Израиля, а взносы США на её содержание — разбазариванием денег налогоплательщиков.

В 2011 году, ещё до очередных выборов в Совет, организация «UN Watch» предупреждала, что «из 17 стран-кандидатов лишь 10 отвечают необходимым требованиям». По её мнению в таких странах как Конго, Кувейт, и Никарагуа, Буркина-Фасо, Индия, Индонезия и Филиппины ситуация с соблюдением прав человека, как минимум, «вызывает сомнения». По мнению организации Freedom House, в нынешнем составе Совета «из 47 государств только 20 можно считать свободными и демократическими».

По мнению израильской редакции информационного агентства NEWSru.com, авторитет Совета по правам человека «упал до рекордно низкого уровня», поскольку при более 30 антиизраильских резолюции, принятых Советом за 7 лет его существования, он не принял подобных резолюций в связи с резнёй в Кении, Судане и Мьянме.

По мнению аналитического обозревателя Mignews Ирины Петровой, «тон в Совете задают страны, которые сами грешат нарушением гражданских прав».

Конгрессмен США Стив Ротман назвал «верхом иронии то, что Совет считает возможным непропорционально и несправедливо критиковать Израиль, не обращая внимания на вопиющие нарушения прав человека многих из своих членов».

См. также

• Совет безопасности ООН
• Управление Верховного комиссара ООН по правам человека
• Всеобщая декларация прав человека
• Доклады о положении с правами человека в странах мира США
• Комитет по правам человека ООН периодические отчеты стран и сообщения по индивидуальным жалобам
• Европейский суд по правам человека решения по индивидуальным жалобам

Ссылки

• [www.ohchr.org/en/hrbodies/hrc/pages/hrcindex.aspx Официальный сайт Совета по правам человека ООН] (англ., франц., исп., рус., ар., кит.)
• [www.un.org/russian/news/focus.asp?focusID=21 Центр Новостей ООН/Совет по правам человека ООН] (русск.)
• [www.hrw.org/reports/2011/09/22/keeping-momentum-0 Keeping the Momentum] Human Rights Watch, 2011 ISBN 1-56432-807-4 (англ.)
• [www.mignews.com/news/politic/world/180611_03019_19475.html Израиль просит ООН оставить его в покое], MIGnews, 18.06.11
• [9tv.co.il/news/2013/11/12/162739.html Новые члены Совета по правам человека ООН: Китай, Россия, Саудовская Аравия и Вьетнам]. 9tv.co.il (12.11.2013). Проверено 12 ноября 2013.
• [podrobnosti.ua/2117487-ukraina-vozglavit-sovbez-oon-v-fevrale-2017.html Украина возглавит Совбез ООН в феврале 2017], Podrobnosti.UA, 01.07.2016

Отрывок, характеризующий Совет по правам человека ООН

– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C'est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.


Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.


Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.


На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.