Совет революционного командования Курдистана

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Совет Революционного Командования Курдистана (СРКК) — орган, существовавший в Иракском Курдистане в 1964-начале 1975 г. (в эпоху Сентябрьского восстания) для управления повстанческим районом.

До лета 1964 г. повстанческим районом управляли органы Демократической партии Курдистана (ДПК), полевые командиры и местные вожди. При этом существовала подспудная борьба между Мустафой Барзани и племенными вождями, опиравшимся на традиционные структуры, с одной стороны, и Политбюро ДПК, стремившимся подчинить всё управление партийным структурам, с другой. Решение об организации курдских правительственных структур ознаменовало победу Барзани над «фракцией Политбюро»: оно было принято VI съездом ДПК в городе Рания (9 июля 1964 г.) одновременно с решением об исключении «фракции Политбюро» из партии. Буквально соответствующие пункты гласили следующее:

«3. Решено создать Совет Революционного Командования под председательством Мустафы Барзани и при участии представителей партии, партизанских отрядов и народа.

4. В случае возобновления военных действий Совет Революционного Командования провозглашает самоуправление Иракского Курдистана.

9. Конференция решила создать в сотрудничестве с национальными партизанскими отрядами гражданскую администрацию в освобожденных районах».

СРКК состоял первоначально из 43, затем из 63 человек, включая «народных представителей», представителей ДПК и представителей пешмерга (выбранных соответственно на «народной конференции», конференции ДПК и конференции пешмерга). Существовала квота для национальных и религиозных меньшинств: в СРКК было 4 христианина (2 ассирийца и 2 халдея), 1 туркмен и 1 араб — командир коммунистического батальона. СРКК считался «курдским парламентом» и номинально верховной властью в «освобождённом Курдистане»; он был разделен на комиссии: конституционную, юридическую, административную, военную и финансовую. Главным плодом конституционно-юридической деятельности СРКК было принятие «Дастура» — правового документа, представлявшего собой одновременно конституцию и свод законов повстанческого района. Председателем СРКК считался Мустафа Барзани.

Совету Революционного Командования был подчинен «Исполнительный комитет» (правительство). «Исполнительный комитет» составляли 18 человек (с аппаратом — до 100 сотрудников). Он был разделен на следующие бюро:

  1. Политическое (функции МВД);
  2. Военное;
  3. Юстиции (ему подчинялись все гражданские суды);
  4. Финансовое;
  5. Иностранных дел (у курдов были представители в Европе и Каире, а затем и в США);
  6. Экономическое;
  7. Отдел СМИ (газеты и радиостанция «Голос Курдистана»);
  8. Отдел безопасности и контрразведки.

Председателем «Исполнительного комитета» до января 1965 г. был д-р Мустафа Карадаги, затем д-р Махмуд Осман.

«Столицей» СРКК и «Исполнительного комитета» был городок Галала.

Эти структуры дали иракским курдам первый опыт реального самоуправления и государственного строительства, вновь оказавшийся актуальным в «Свободном Курдистане» начиная с 1991 г.

Напишите отзыв о статье "Совет революционного командования Курдистана"

Отрывок, характеризующий Совет революционного командования Курдистана

Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.


Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.