Референдум в Донецкой и Луганской областях 1994 года
Поделись знанием:
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».
Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».
В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
(перенаправлено с «Совещательный опрос в Донецкой и Луганской областях 27 марта 1994 года»)
27 марта 1994 года в Донецкой и Луганской областях прошёл референдум, формально названный «совещательным опросом», одновременно с Парламентскими выборами на Украине.
Содержание
Исторический фон
Местные референдумы, поднимающие вопросы изменения территориального устройства Украины прошли в начале 1990-х годов. Первый из них был проведен ещё в СССР - 17 марта 1991 года на территории Львовской, Ивано-Франковской, Тернопольской областей был проведён местный референдум с вопросом «Хотите ли Вы, чтобы Украина стала независимым государством, которая самостоятельно решает все вопросы внутренней и внешней политики, обеспечивает равные права граждан, независимо от национальной и религиозной принадлежности?». 88% принявших в нём участие ответили «Да». 1 декабря 1991 года в Закарпатской области прошёл местный референдум по вопросу о предоставлении региону статуса автономии в составе Украины. 78,6% проголосовавших высказались «за» при общей явке 83%. После этого Президент Украины обвинил инициаторов референдума в «сепаратизме», а его итоги проигнорировал[1].
Инициатором проведения местного референдума в Донбассе о статусе русского языка и федерализации Украины стала организация Интернациональное движение Донбасса, основанная в 1989 году братьями Дмитрием и Владимиром Корниловыми. Как вспоминал Владимир Корнилов «представители донецких политических сил и организаций, и, что самое важное, стачкомы Донецкой области, которые в то время имели большую силу, давно требовали проведения данного референдума. Идея придания русскому языку государственного статуса, наряду с украинским языком, идея федерализации Украины была тогда у всех на слуху и поднимались не только в Донбассе, но и в целом по Украине. С этими лозунгами выходили на забастовки шахтёры». В марте 1994 года областные советы Донецкой и Луганской областей приняли решение о проведении регионального референдума[2].
Результаты волеизъявления в Донецкой области
Результаты голосования в Донецкой области были следующими:[3]
- Согласны ли вы с тем, чтобы Конституция Украины закрепила федеративно-земельное устройство Украины?
- За — 79,69 %
- Против — 15,02 %
- Недействительных бюллетеней — 5,29 %
- Без учета недействительных бюллетеней: за – 84,14%
- Согласны ли вы с тем, чтобы Конституция Украины закрепила функционирование русского языка в качестве государственного языка Украины наряду с государственным украинским языком?
- За — 87,16 %
- Против — 8,54 %
- Недействительных бюллетеней — 4,30 %
- Без учета недействительных бюллетеней: за – 91,08%
- Согласны ли вы с тем, чтобы на территории Донецкой (Луганской) области языком работы, делопроизводства и документации, а также образования и науки был русский язык наряду с украинским?
- За — 88,98 %
- Против — 6,86 %
- Недействительных бюллетеней — 4,15 %
- Без учета недействительных бюллетеней: за – 92,84%
- Вы за подписание Устава СНГ, полноправное участие Украины в экономическом союзе, в межпарламентской ассамблее государств СНГ? (в 1994 году это было синонимом евразийской интеграции)
- За — 88,72 %.
- Против — 6,82 %
- Недействительных бюллетеней — 4,45 %
- Без учета недействительных бюллетеней: за – 92,86%
Явка на опросе составила 72 %[3][4].
Результаты волеизъявления в Луганской области
Результаты голосования в Луганской области были следующими:[3]
- Согласны ли вы с тем, чтобы Конституция Украины закрепила функционирование русского языка в качестве государственного языка Украины наряду с государственным украинским языком?
- За – 90,38%
- Против – 5,04%
- Недействительных бюллетеней – 4,58%
- Без учета недействительных бюллетеней: за – 94,72%
- Согласны ли вы с тем, чтобы на территории Луганской области языком работы, делопроизводства и документации, а также образования и науки был русский язык наряду с украинским?
- За – 90,91%
- Против – 4,51%
- Недействительных бюллетеней – 4,58%
- Без учета недействительных бюллетеней: за – 95,27%
- Вы за подписание Устава СНГ, полноправное участие Украины в экономическом союзе, в межпарламентской ассамблее государств СНГ? (в 1994 году это было синонимом евразийской интеграции).
- За – 90,74%
- Против – 4,54%
- Недействительных бюллетеней – 4,72%
- Без учета недействительных бюллетеней: за – 95,24%
Вопрос о «федерально-земельном устройстве Украины» на луганском опросе не ставился. Явка на опросе составила 75%[3][5].
Последствия и оценки
Вскоре — в июне—июле 1994 года — состоялись два тура выборов президента Украины, на которых в победил Леонид Кучма, пришедший к победе в том числе благодаря предвыборным обещаниям защиты прав русскоязычных граждан Украины. Казалось, что проблемы, заявленные опросом, могут быть решены с его приходом во власть[6]. Дальнейший ход событий показал, что результаты голосования были властями Украины проигнорированы[3]. Центральные власти Украины попытались представить проведение опроса «незаконным» — прокуратура Украины начала процесс оспаривания законности опроса. В конечном итоге после принятия Конституции в 1996 году этот референдум был забыт[2].
Однако проблемы реализации языковых и социально-экономических прав русских на Украине никуда не ушли. Эксперты называют проведённый опрос предтечей событий 2014 года, получивших название «Русская весна» и приведших к созданию Донецкой и Луганской народных республик. В частности спикер Совета министров ДНР Андрей Пургин назвал 1994 год «…годом рождения донецкого сепаратизма»[7]. В то же время Пургин сказал, что де-факто центральные власти Украины были вынуждены всё же считаться на первоначальном этапе с результатами опроса[2]:Был начат эксперимент, в котором пять промышленных восточных областей начали обслуживать по отдельной системе: была отдельная схема налогообложения и в целом, было очень серьёзное расширение властных полномочий местных советов …Регионам был спущен большой пласт вопросов, которые решались отныне на местах, они больше касались экономических сфер. Но были решены и политические вопросы, например, постановления в судах печатались на русском языке, чего не было в остальной Украине… но потом всё это «слили», а предоставленные полномочия были «спущены на тормозах».
Результаты референдумов, проведенных в Донбассе в 2014 году, практически повторили результаты опросов 20-летней давности[6].
См. также
- Референдум о самоопределении Донецкой Народной Республики
- Референдум о самоопределении Луганской Народной Республики
- Крымский референдум 1994 года
Напишите отзыв о статье "Референдум в Донецкой и Луганской областях 1994 года"
Примечания
- ↑ Городненко Ю. [rian.com.ua/analytics/20140315/341118157.html История украинских референдумов]. РИА Новости Украина (15 марта 2014). Проверено 4 февраля 2015.
- ↑ 1 2 3 Третьякова М. [actualcomment.ru/referendum-o-federalizatsii-donbassa-20-let-borby.html Референдум о федерализации Донбасса: 20 лет борьбы]. Актуальные комментарии (9 декабря 2014). Проверено 4 февраля 2015.
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.nakanune.ru/articles/18807/ Киев уже 20 лет обманывает Донбасс: Донецкая и Луганская области ещё в 1994 году проголосовали за федерализацию, русский язык и евразийскую интеграцию]. Аналитика. Накануне.RU (26.03.2014). Проверено 12 мая 2014.
- ↑ Вечерний Донецк. 1 апреля 1994.
- ↑ Луганская правда. 2 апреля 1994.
- ↑ 1 2 Морин Е. [thekievtimes.ua/society/372400-donbass-zabytyj-referendum-1994.html Донбасс: забытый референдум-1994] // The Kiev Times : газета. — 2014-05-12.
- ↑ Андреева Д. [svpressa.ru/politic/article/107200/ Истоки Новороссии. Референдум о статусе Донбасса-1994: сегодняшние оценки]. Свободная Пресса (14 декабря 2014). Проверено 4 февраля 2015.
Ссылки
- Городненко Ю. [rian.com.ua/analytics/20140315/341118157.html История украинских референдумов]. РИА Новости Украина (15 марта 2014). Проверено 4 февраля 2015.
- Победоносцев И. [www.nakanune.ru/articles/18807/ Киев уже 20 лет обманывает Донбасс: Донецкая и Луганская области еще в 1994 году проголосовали за федерализацию, русский язык и евразийскую интеграцию]. Накануне.ru (26 марта 2014). Проверено 4 февраля 2015.
- Морин Е. [thekievtimes.ua/society/372400-donbass-zabytyj-referendum-1994.html Донбасс: забытый референдум-1994] // The Kiev Times : газета. — 2014-05-12.
- [sevastopol.su/world.php?id=61414 Донецк и Луганск еще 20 лет назад проголосовали за федерализацию и русский язык. Результаты референдума 1994]. Севастопольский новостной портал «Форпост» (12 мая 2014). Проверено 4 февраля 2015.
- Андреева Д. [svpressa.ru/politic/article/107200/ Истоки Новороссии. Референдум о статусе Донбасса-1994: сегодняшние оценки]. Свободная Пресса (14 декабря 2014). Проверено 4 февраля 2015.
- Третьякова М. [actualcomment.ru/referendum-o-federalizatsii-donbassa-20-let-borby.html Референдум о федерализации Донбасса: 20 лет борьбы]. Актуальные комментарии (9 декабря 2014). Проверено 4 февраля 2015.
Отрывок, характеризующий Референдум в Донецкой и Луганской областях 1994 года
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».
Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».
В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
