Современная иудаизация мира, или Еврейский вопрос в XX столетии

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Современная иудаизация мира, или Еврейский вопрос в XX столетии
Автор:

К. В. Родзаевский

Жанр:

публицистика

Язык оригинала:

русский

Издатель:

Наш Путь

Выпуск:

1943

«Современная иудаизация мира, или Еврейский вопрос в XX столетии» — монография лидера Всероссийской фашистской партии К. В. Родзаевского, написанная им в эмиграции и изданная в Харбине в 1943 году[1].

Часть серии статей об

История · Хронология
Арабы и антисемитизм
Христианство и антисемитизм
Ислам и антисемитизм
Новый антисемитизм
Расовый антисемитизм
Религиозный антисемитизм
Антисемитизм без евреев

Категории:

История еврейского народа

Антисемитизм · Евреи
История иудаизма





Содержание

Монография подразделена на четыре части и содержит 158 глав:

  1. «Путешествие вокруг света» (политическая география — видение автором географии стран мира с точки зрения присутствия в них евреев и степени их влияния в той или иной стране) — содержит 41 главу;
  2. «Экскурсия в историю» (видение автором истории евреев) — содержит 68 глав;
  3. «Всемирное еврейское интергосударство» (видение автором организации еврейских общин в странах мира) — содержит 18 глав;
  4. «Решение нашей судьбы» (мнение автора о современных ему событиях в мире, их скрытых двигателях и последствиях еврейской политики) — содержит 31 главу.

Книга разделена на 4 части, первые две касаются истории и политики и названы соответственно «политическая история» — новая история людей, идей и движений — с точки зрения участия в ней евреев и «политическая география» — рассмотрение политической карты мира с точки зрения участия евреев в государственном руководстве. Они обе предназначены для демонстрации читателю исторического захвата евреями основных позиций в политической, экономической и культурной жизни стран, и в некоторых из них — наоборот, освобождения от такого захвата, что должно стать примером будущего для всех народов. Такая иудаизация, по мнению Родзаевского, шла по нарастающей с 1900 по 1930, и в конечном итоге США стала мировым центром иудейства[2].

Третья часть труда посвящена «интергосударству», это некое невидимое, мощное и зловещее государство, созданное евреями как межгосударственное образование, живущее за счёт других государств, и граждане их даже не подозревают об этом. По характеристике, данной С. Эфировым, эта часть труда даже в большей степени не имеет отношения к реальности, вплоть до полной фантазии[2].

Последняя, четвёртая часть содержит мысли автора о текущих событиях в мире и тех перспективах, которые возможны для развития ситуации. Так, в соответствии с ними, фашизм — это та сила, которая создаст такую ситуацию своим строем, при которой евреям делать нечего. По мнению Родзаевского, Муссолини смог сплотить труд и капитал в одном строе, а Гитлер разрешил противоречия национализма и социализма и освободил Европу от ига иудеев — самого страшного ига в истории человечества, и это должно быть распространено на Японию, а потом и Россию. Поэтому у русского фашизма есть своя особенность: он предназначен для освобождения народа от коммунистического зажима (а у европейского — дисциплинировать народные массы). В нём также есть и акцент на тесные взаимоотношения с православием (лозунг — «Бог, Нация, Труд»)[2].

Критика

Монография как до издания в Российской Федерации (рукопись находится в материалах следственного дела в отношении Родзаевского), так и после этого подвергалась критике со стороны правозащитников и историков. Так, С. Клешов в послесловии к книге «Звезда и свастика: Большевизм и русский фашизм» заметил, что в данной работе Родзаевский возвеличил «опыт» итальянских и германских фашистов, что было особо цинично, потому, что гитлеровцы к тому времени (1943) уже оставили свой кровавый след на российской земле[3].

С. Эфиров, главный научный сотрудник Института социологии РАН, охарактеризовал труд как типичный образец фашистской литературы, и даже несмотря на то, что вышел из под пера автора он довольно давно, труд вполне может выступать пособием для неонацистов — наших современников. Это происходит от того, что монография содержит квинтэссенцию фашистских идей, центральным стержнем которым является параноидальная антисемитская мифология. Труд представляет собой смесь различных направлений фашизма, итальянского и немецкого, с дополнением православия, и особым взглядом фашизма на историю и политическую ситуацию первой половины ХХ века, но в то же время это не просто компиляция, не вторичная работа, она имеет аспект специфической русской проблематики[2]. В то же время, публицист Денис Садов в своей рецензии излагает мнение, что, пытаясь создать новое национальное движение, Родзаевский со товарищи использовали опыт и европейских соратников, и черносотенцев, и даже большевиков. Собрать из столь разных кусков свой оригинальный стиль не получилось. Как раз неоригинальность движения русского фашизма, возглавляемого Родзаевским, привела к его провалу[4].

Публикации

В 2001 году монография была издана издательством ФЭРИ-В в сборнике под названием «Завещание русского фашиста». Помимо указанной монографии, в сборник были включены «Азбука фашизма»[5], составленная под редакцией и с дополнениями К. В. Родзаевского, опубликованная в Харбине в 1934 году представляющая собой 100 ответов на 100 вопросов о фашизме (в конце работы помещен гимн ВФП); партийные документы (Программа ВФП; утверждена 3 июля 1935 года в Харбине)[6], а также утверждённые Верховным Советом ВФП 25 октября 1936 года положения: «О партийном приветствии» № 69[7], «О партийном Флаге ВФП» № 71, «О Национальном Флаге и Гимне» № 73, «О партийном значке» № 67, «О Партийном Знамени» № 72, «О партийной форме и иерархических знаках» № 68 (с приложением — таблицей иерархических знаков), «О религиозном значке» № 65); две статьи А. А. Широпаева: «[www.rusrepublic.ru/nnpr1/stat/shir/rusprav.htm Голос русской правды]» и «[www.nationalism.org/shiropayev/art3.html Русский из будущего]»[8], а также документы, касающиеся попытки реабилитации Родзаевского: заявление от 4 октября 1997 года о реабилитации К. В. Родзаевского, Л. П. Охотина и др., определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации № 043/46 от 26 марта 1998 года об отказе в реабилитации К. В. Родзаевского, Л. П. Охотина и др., а также ответ из Главной военной прокуратуры о законности указанного определения.

Прочитав указанную книгу, режиссёр Розовский поставил спектакль «Харбин-34»[9][10][11].

Запрет в России

11 октября 2010 года решением Центрального районного суда г. Красноярска книга «Завещание русского фашиста» была признана в РФ экстремистским материалом[12][13][14], и книга была внесена в Федеральный список экстремистских материалов (№ 861).

Напишите отзыв о статье "Современная иудаизация мира, или Еврейский вопрос в XX столетии"

Примечания

  1. [velesova-sloboda.vho.org/archiv/index.html#_16 Современная иудаизация мира или еврейский вопрос в XX-м столетии]
  2. 1 2 3 4 [www.sem40.ru/index.php?newsid=191109 Завещание русского фашиста]
  3. «Звезда и свастика: Большевизм и русский фашизм», с. 290—291
  4. [www.zavtra.ru/cgi/veil/data/zavtra/01/421/85.html ТУПИК РОДЗАЕВСКОГО]
  5. [www.worldcat.org/oclc/38795258&referer=brief_results Азбука фашизма]
  6. [www.anticompromat.org/naziki/progr_vfp.html Текст программы]
  7. [www.anticompromat.org/naziki/slava_rossii.html Текст положения]
  8. Алексей Широпаев. [www.nationalism.org/shiropayev/articles.htm Статьи. Стихотворения.]
  9. [teatrunikitskihvorot.ru/spektakli/harbin_34/ ХАРБИН—34]. Сайт театра «У Никитских ворот». Проверено 20 сентября 2014.
  10. [vk.com/wall-35496251?offset=0&own=1&z=album165401348_200522920 ХАРБИН—34 (Фото)]. Страница театра «У Никитских ворот». Проверено 22 сентября 2014.
  11. [www.youtube.com/watch?v=hJO8kPir0og&feature=youtu.be&list=UUW7rQ12_u7XMyK-89sEJpuQ Марк Розовский о премьере ХАРБИН-34 (ВИДЕО)]. НЭРС ТВ. Проверено 25 октября 2014.
  12. [www.krasproc.ru/?news&id=3393 Сайт Прокуратуры Красноярского края]
  13. [news.nswap.info/?p=48776 Книга Родзаевского «Завещание русского фашиста» признана «экстремистским» материалом.]
  14. [www.sova-center.ru/racism-xenophobia/news/counteraction/2010/11/d20375/ Книга лидера Всероссийской фашистской партии признана экстремистской.]

Литература

  • Абдулатипов Р. Г. Этнополитология. — СПб.: Питер, 2004. — С. 100-110. — 320 с. — ISBN 5-94723-575-7.
  • Аблова Н. Е. КВЖД и российская эмиграция в Китае. — М.: Русская панорама, 2004. — 432 с. — ISBN 5-93165-119-5.
  • [velesova-sloboda.vho.org/archiv/pdf/rodzaevsky-azbuka-fashizma.pdf Азбука фашизма] / Сост. Г. В. Тараданов, при участ. В. В. Кибардина, под ред. и с доп. К. В. Родзаевского. — Харбин: Наш путь, 1935. — 110 с.
  • Звезда и свастика: большевизм и русский фашизм / Общ. ред., сост. и послесл. С. Кулешова. — М.: Терра, 1994. — 320 с. — ISBN 5-85255-589-4.
  • Сидорчик А. [www.aif.ru/society/history/svastika_nad_harbinom_kak_borcy_s_bolshevizmom_stali_russkimi_fashistami Свастика над Харбином. Как борцы с большевизмом стали русскими фашистами] // Аргументы и факты. — 26.05.2016.
  • Родзаевский К. В. Завещание русского фашиста. — М.: ФЭРИ-В, 2001. — 512 с. — ISBN 5-94138-010-0.
  • Швыдкой М. [www.rg.ru/2013/05/29/shvydkoy.html Что страшнее?] // Российская газета. — 29.05.2013. — № 113 (6089).

Ссылки

  • [www.zavtra.ru/cgi/veil/data/zavtra/01/421/85.html Сайт газеты «Завтра»]
  • [www.sem40.ru/index.php?newsid=191109 Завещание русского фашиста] — статья Светозара Эфирова.
  • [www.sova-center.ru/misuse/publications/2012/03/d24014/ Неправомерное применение антиэкстремистского законодательства в России в 2011 году]
  • [nazaccent.ru/content/5730-russkij-fashizm-i-beloemigraciya.html Двуглавый орел и свастика. Русский фашизм как часть истории белой эмиграции]

Отрывок, характеризующий Современная иудаизация мира, или Еврейский вопрос в XX столетии

– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.