Современник (театр)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Современник

Здание театра «Современник», 2007 год.
Основан

1956

Награды

Координаты

55°45′42″ с. ш. 37°38′45″ в. д. / 55.7617417° с. ш. 37.6459472° в. д. / 55.7617417; 37.6459472 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.7617417&mlon=37.6459472&zoom=17 (O)] (Я)Координаты: 55°45′42″ с. ш. 37°38′45″ в. д. / 55.7617417° с. ш. 37.6459472° в. д. / 55.7617417; 37.6459472 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.7617417&mlon=37.6459472&zoom=17 (O)] (Я)

Руководство
Директор

Игорь Павлович Попов [1]

Художественный руководитель

Галина Борисовна Волчек

Ссылки

[www.sovremennik.ru Официальный сайт]

К:Театры, основанные в 1956 году

Моско́вский о́рдена Почёта госуда́рственный академический теа́тр «Совреме́нник» — государственный театр в Москве. Находится в Басманном районе, по адресу Чистопрудный бульвар, дом 19А.

Художественный руководитель — Народная артистка СССР, лауреат Государственной премии СССР Галина Борисовна Волчек.





История театра

Московский театр «Современник» был основан группой молодых актёров в 1956 году. В годы оттепели, разоблачения культа личности Сталина он стал первым в стране театром, рождённым свободным творческим объединением группы единомышленников и сумевшим отстоять себя как целостный художественный коллектив. Основателями театра были Олег Ефремов, Галина Волчек, Игорь Кваша, Лилия Толмачёва, Евгений Евстигнеев, Олег Табаков, Виктор Сергачёв. К ним присоединились и другие выпускники школы-студии МХАТ.

15 апреля 1956 года группа выпускников Школы-студии МХАТ играет спектакль по пьесе Розова «Вечно живые».[2] Зрители были потрясены настолько, что не хотели уходить и всю ночь, пока не открылось метро, говорили с актёрами… Через год снятый по этой пьесе фильм «Летят журавли» получит Золотую пальмовую ветвь Каннского фестиваля, трагическая история любви Бориса и Вероники станет визитной карточкой театра «Современник», а дата 15 апреля — его днем рождения.[2] Молодые актёры, все без исключения выпускники МХАТовской школы, создали новую студию Художественного театра — «Студию молодых актёров». В 1958 году было официально объявлено о создании театра-студии «Современник».[2]

«Современник» попытался восстановить в своей практике образ старого МХАТовского дома, его художественно-этические идеалы. Был сочинён устав, с надеждой возродить новое товарищество актёров, которое коллективно решало, брать или не брать пьесу в репертуар, выпускать или не выпускать спектакль на публику (демократия). Всей труппой решали судьбу актёров. Со всей строгостью обсуждали деятельность Ефремова. «Современник» во многом определяется характером его лидера. Долгое время художественным руководителем театра оставался Олег Николаевич Ефремов, который окончил Мхатовскую студию в 1949 году. Он учился у Кедрова и Топоркова, непосредственных учеников Станиславского.

После окончания Ефремов остался педагогом при студии МХАТ, из выпускников которой потом сформировался «Современник». Ефремова в своё время не взяли в Художественный театр и он оказался в ЦДТ (Центральном Детском театре), там переиграл более 20 ролей, в том числе играл в «Коньке Горбунке». Как будто роль напророчила ему характер ловкий, хитрый, бесконечно русский. Иванушка попадал в немыслимо трудные ситуации и каким-то непостижимым образом находил из них выход.

Ранняя программа «Современника» — советский вариант неореализма. В нашей стране он питался собственной историей, но корни были общие: осмысление итогов Второй мировой войны и всех видов нацизма.

Студийцы долго искали пьесу для дебюта и выбрали «Вечно живые» Розова (в ней недавняя война с фашизмом была не только местом действия, но и временем всеобщего нравственного выбора). Рассказывая о войне, студийцы сумели передать судьбу своего поколения. Ефремов сыграл в спектакле Бориса Бороздина, юношу, уходящего добровольцем на фронт. Именно Ефремов произносил фразу, которая стала крылатой и вошла в главный лексикон театрального времени: «Если я честен — я должен».

Отношение «Современника» и Ефремова к понятию «театральность» были довольно сложными. Студийцы выступили под знаменем «антитеатральность» как новой правды театра. От правды жизни студия стала двигаться к правде театра. Одним из самых блистательных спектаклей театрального направления стал «Голый король» по пьесе Шварца (1960). Там открылось дарование Евстигнеева, одного из основных спутников по всей творческой жизни Ефремова.

В 1964 году «Современник» перестал быть студией и стал обыкновенным советским театром.В 1966 год у в театре была поставлена пьеса по роману Гончарова «Обыкновенная история». Спектакль стал во многих отношениях переломным. Поставила спектакль Галина Борисовна Волчек.

В 1967 году Ефремов решил осуществить на сцене своего театра трилогию, посвящённую русскому революционному движению — от декабристов до большевиков. Время было подходящее, страна готовилась к полувековому юбилею Октябрьской революции. В «Современнике» хотели защитить, очистить идеи революции от накипи и искажений. На этом строилась идеология шестидесятников.

В «Декабристах» Зорина Ефремов как режиссёр и актёр открывал сложную этическую загадку декабризма. В «Народовольцах» Александра Свободина проблема цели и средств обретала новый поворот. Ефремов пытался показать изначальную трагедию народовольчества. Народ, именем которого они клялись, был не просто равнодушен, но и враждебен революционерам. «Большевики» Шатрова завершали трилогию и выносили её проблематику в новый исторический контекст. Власть оказывалась в руках большевиков, которые ощущали себя прямыми наследниками декабристов и деятелей «Народной воли». Этот стопроцентно революционный спектакль попытались закрыть. Главное цензурное управление запретило пьесу, но Ефремов успел пригласить на прогон министра культуры E. A. Фурцеву. Та на свою ответственность разрешила спектакль. Он был сыгран 7 ноября 1967 года, в день 50-летия революции.

Летом 1970 года Ефремов выпустил свой последний спектакль в «Современнике» — чеховскую «Чайку». Пьеса, когда-то открывшая Художественный театр, на этот раз закрыла одну из его лучших студий. Все внутритеатральные отношения, груз накопившихся разочарований и неприязни, были выплеснуты в чеховский текст, который Ефремов попытался превратить в памфлет. Он внес в «Чайку» идейный разброд конца 60-х гг.

В сентябре 1970 года Олег Ефремов принял предложение возглавить труппу Художественного театра. Вместе с ним из «Современника» ушли многие ведущие актёры; в сложившихся условиях работать театру было трудно; пресса писала об исчерпанности миссии театра и предрекала скорый конец «Современника».

В 1972 году художественным руководителем театра стала Галина Волчек. Начался долгий и сложный процесс восстановления. На афише театра появились новые яркие имена: Юрий Богатырёв, Константин Райкин, Марина Неёлова, Елена Коренева, Лия Ахеджакова.

15 апреля 1996 театр был награждён орденом Почёта за большой вклад в современное театральное искусство, заслуги в эстетическом воспитании молодежи и широкое общественное признание [3] В настоящее время в театре единственной народной артисткой СССР является Галина Борисовна Волчек.

Здания

До 1961 года у театра не было своего здания. Спектакли игрались на сценах домов культуры и клубов, два раза в месяц на сцене филиала МХАТ на улице Москвина[4], позднее, в театре им. Пушкина, в арендованном концертном зале гостиницы «Советская» на Ленинградском проспекте[5].

В 1961 году театру было передано его первое помещение на площади Маяковского,[2] которое освободилось после переезда оттуда Московского театра Эстрады.[6] Старое здание, где когда-то находился ресторан «Альказар», играл театр «Сатиры»,[6] располагалось за памятником В. Маяковскому, занимая угол площади перед входом в гостиницу «Пекин». Оно было тесным, давно не ремонтировалось и по плану реконструкции площади подлежало сносу. В 1974 году «Современник» переехал на Чистые пруды, а здание на площади Маяковского было разрушено. С тех пор на его месте — автостоянка.

Нынешнее здание «Современника» на Чистопрудном бульваре, построено в стиле неоклассицизма с элементами модерна в 19121914 гг. архитектором Р. И. Клейном для кинотеатра «Колизей». У здания также имелось театральное прошлое: в 19241936 годах в «Колизее» размещался Первый рабочий театр Пролеткульта, а затем Московский драматический театр им. ВЦСПС во главе с Алексеем Диким. После закрытия кинотеатра в 1970 году и масштабной реконструкции, здание со зрительным залом на 800 мест передано «Современнику». Тогда же основное здание связали надземным переходом с соседним пятиэтажным домом в глубине двора. Это административный корпуса театра, где разместились репетиционные залы, мастерские, служебно-административные, складские и технические помещения.

В 2003 году к театру был пристроен восьмиэтажный культурно-деловой комплекс «Бульварное кольцо» (авторы Евгений Асс, Кирилл Асс). В первых двух этажах офисного здания расположена новая «Другая сцена» театра с отдельным фойе и зрительным залом на 200 мест. Автор дизайна фасада и интерьеров «Другой сцены» художник А.Боровский.[7]

В 2011 году Департаментом культуры Москвы была запланирована реконструкция театра, но в ноябре 2011 года было принято решение о замене реконструкции ремонтом.[8]

В начале 2014 года «Современник» открыл новый проект «Сезоны на Яузе».[5] В связи с предстоящим закрытием на ремонт основной сцены, театр на условиях двухлетней аренды временно осваивает Дворец на Яузе у метро «Электрозаводская» и играет параллельно на двух больших площадках: на Чистых прудах и на Яузе. Осенью 2014 года театр сообщил на своём сайте[1], что большая сцена на Чистых прудах закроется на капитальный ремонт зимой 2015 года. В этот период спектакли основной сцены будут идти на Яузе, а на Чистопрудном бульваре продолжит работать «Другая сцена». Адрес Дворца на Яузе: площадь Журавлёва, дом 1. В театрально-концертном зале 811 мест[9].

Труппа

Современная труппа

Актёры прошлых лет

Репертуар

Выдающиеся постановки прошлых лет

Текущий репертуар

Напишите отзыв о статье "Современник (театр)"

Примечания

  1. 1 2 [www.prima-inform.ru/cat/cc/moskovskiy-teatr-sovremennik-1027700381686-7701046341 Реквизиты театра]
  2. 1 2 3 4 [www.sovremennik.ru/about/history/chronicle.php Московский театр «Современник». Хроника жизни театра]
  3. [graph.document.kremlin.ru/page.aspx?1156166 Указ Президента РФ от 15 апреля 1996 г. N 555 «О награждении орденом Почёта Московского театра „Современник“»]
  4. [www.booksshare.net/index.php?id1=4&category=iskusstvo&author=solovievairina&book=1998&page=34 Соловьёва Инна. Ветви и корни — M.: МХТ, 1998.]
  5. 1 2 [www.rg.ru/2014/07/30/sovremennik.html Российская Газета 30.07.2014 Пока Чистые.]
  6. 1 2 [www.teatr-estrada.ru/history.htm Театр Эстрады. История театра]
  7. [www.asse.ru/works/projects/0/35/ Культурно-деловой комплекс «Бульварное кольцо»]
  8. [www.irn.ru/news/55695.html/ IRN.RU: Реконструкцию театра «Современник» решили заменить на ремонт]
  9. [www.yauza-palace.ru/korporativnye-meropriyatiya/ Официальный сайт Театрально-концертного зала «Дворец на Яузе»]
  10. [www.sovremennik.ru/troupe/troupe.asp?id=1 Труппа — Галина Волчек]

Литература

  • [www.bilettorg.ru/recTheatre/69/id240/ Театр «Современник» (Альбом) / Сост. А. П. Свободин. М.: Искусство, 1973.]

Галерея

Ссылки

  • [www.sovremennik.ru Официальный сайт театра]
  • [facebook.com/TheatreSovremennik Официальная страница Московский Театр Современник] в социальной сети Facebook
  • [www.teatral-online.ru/news/3614/ Борис Поюровский. В поисках радости. Театру «Современник» в апреле исполняется 55 лет.]

Отрывок, характеризующий Современник (театр)

Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.


Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.
Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.


Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.
И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.
Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.
Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.
По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему. Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо.
Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не только ничего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением, приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, – этот идеал, долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторе вырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает к нему. Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускает его. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми преступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его.
Он не имеет никакого плана; он всего боится; но партии ухватываются за него и требуют его участия.
Он один, с своим выработанным в Италии и Египте идеалом славы и величия, с своим безумием самообожания, с своею дерзостью преступлений, с своею искренностью лжи, – он один может оправдать то, что имеет совершиться.