Современное пятиборье на летних Олимпийских играх 1964

Современное пятиборье на XVIII Олимпийских играх 1964 года ЛИЧНОЕ ПЕРВЕНСТВО
Modern pentathlon at the Games of the XVIII Olympiad 1964
Данные турнира
Даты проведения:	11 октября—15 октября 1964 Токио Япония
Итоговая расстановка
Чемпион:	Ференц Тёрёк Венгрия Венгрия
Серебряный призёр:	Игорь Новиков СССР СССР
Бронзовый призёр:	Альерт Мокеев СССР СССР

КОМАНДНОЕ ПЕРВЕНСТВО
Итоговая расстановка
Чемпион:	СССР СССР Игорь Новиков Виктор Минеев Альберт Мокеев
Серебряный призёр:	США США Джеймс Мур Дэвид Кирквуд Пол Пести
Бронзовый призёр:	Венгрия Венгрия Ференц Тёрёк Имре Надь Отто Тёрёк

Впервые на Азиатском континенте состоялись Олимпийские игры, собравшие представителей 93 стран.

Соревнования по современному пятиборью на XVIII летних Олимпийских играх 1964 года проводились только среди мужчин с 11 по 15 октября.

В Играх участвовали 37 пятиборцев из 15 стран. В командном первенстве в борьбе за медали приняли участие 11 команд (по 3 спортсмена).

Самый молодой участник: Эдуардо Florez Мексика Мексика - 20 лет, 22 дня.

Самый старший участник: Игорь НовиковСССР СССР - 34 года, 358 дней.

Германия вновь представила объединённую делегацию ФРГ и ГДР. Сборная Советского Союза в том же составе, который был на чемпионате мира 1963 года. В венгерской команде, успешно выступившей на предолимпийском мировом форуме, на этот раз отсутствовали Иштван Мона и Андраш Бальцо, дисквалифицированные за дисциплинарные прегрешения, о которых Бальцо впоследствии вспоминал, как о самой большой глупости в своей жизни. Многие европейские страны не сумели направить свои команды в Японию. Отсутствовали сильнейшие пятиборцы Швейцарии, Дании, Франции, Чехословакии, Румынии, Польши, но это обстоятельство не снизило накала, борьбы за олимпийские медали.

В Токио основными соперниками команды СССР считались прежде всего венгры, в меньшей мере - шведы, немцы, американцы и заставившие о себе говорить за последнее время австралийцы. В целом эти предположения оправдались, хотя и не полностью: в частности, были несколько преувеличены шансы венгров и преуменьшены возможности американцев. Но тут, очевидно, сыграли роль результаты чемпионата мира 1963 года, когда команда Венгрии была на голову выше остальных. Любопытно, что из 37 участников Токийской олимпиады только 9 стартовали в Риме. Своеобразным рекордсменом был наш Игорь Новиков, начавший свой олимпийский путь ещё в Хельсинки и продолживший его в Мельбурне, Риме и Токио.

Верховая езда

11 октября 1964 года.

Соревнования начались с конного кросса в 9 часов утра в парке Асака. Он не был заменен конкуром, хотя претерпел некоторые изменения - были введены барьеры с падающими жердями.

Трасса кросса протяженностью 1500 метров проходила по малопересеченной, почти открытой местности и была прекрасно подготовлена. По условиям соревнований пятиборцам предстояло преодолеть 10 падающих (конкурных) и 10 неподвижных препятствий полевого типа. По общему мнению, препятствия не отличались сложностью. Лошади, предоставленные участникам, были ровными по своим качествам и прошли хорошую специальную подготовку на трассе. Организация соревнований также не оставляла желать лучшего. При таких условиях следовало ожидать, что результаты участников будут высокими и плотными. И верно: десять всадников преодолели дистанцию без ошибок и «приобрели» по 1100 очков; одиннадцать, имея по одному повалу, потеряли по 30 очков; ещё десять получили по 1040 очков и лишь пять всадников вынуждены были довольствоваться оценками ниже 1000 очков. Таких превосходных результатов не было не только на олимпийских играх, но и ни на одном первенстве мира.

Советские пятиборцы заняли ... последнее место. Провал? Нет, ничего страшного. Наши проиграли победителям: австрийцам - только 220 очков, а венграм, занявшим восьмое место, и того меньше - 100. К тому же вся наша ведущая тройка сохранила реальные шансы в борьбе за личные призовые места. Наиболее серьёзное положение создалось у А. Мокеева, который уже отставал от Терека на 100 очков. Для него теперь важно было не уступить венгру в фехтовании больше такого же числа очков, ибо в последних трех видах он мог много отыграть у соперника.

1. Австрия, 2. Мексика, 3. Швеция, 4. США, 5. Япония, 6. Австралия. Венгерская сборная с суммой 3150 очков занимала 8-е место, советская с суммой 3050 очков—11-е.

Фехтование

12 октября 1964 года. Университет "Васеда".

Старт «фехтовальному марафону» был дан в зале университета Васеда на шести дорожках. Каждый участник должен был провести по 36 боев. Фехтование - единственный вид, в котором пятиборец завоевывает очки в единоборстве, то есть отнимая их непосредственно у своего соперника. Чем меньше боев придется провести, тем «дороже» стоимость каждой победы.

В фехтовании особенно выделялись венгры, которые смелыми действиями, активно используя слабые места противника, одерживали победу за победой. Решающим был последний тур, в котором встретились советские и венгерские пятиборцы. Все понимали, что от исхода этой дуэли зависит во многом судьба личного первенства.

Бой между Тереком и Новиковым длился 3 минуты. За это время оба не смогли нанести решающий укол и получили по поражению. Терека это вполне устраивало, а Новикову очень осложняло дальнейшую борьбу за олимпийское золото. Нужна была победа над Тереком и А. Мокееву, но он не смог реализовать благоприятные моменты и проиграл. Поражение, по сути дела, лишило его всяких надежд на золотую медаль. Первое место с 27 победами занял Ф. Терек, он набрал наибольшее количество очков - 1000. В командном зачете венгерские спортсмены стали победителями. Четырёхкратный чемпион мира И. Новиков набрал 856 очков, сумел с 26-го места после конного кросса перейти на 4-е и закрепиться в группе лидеров. В Минеев и А.Мокеев фехтовали хуже своего капитана, тем не менее и им удалось наверстать упущенное. Первый набрал 820 очков и переместился на 9-е место, второй—748, что поставило его на 19-е место по двум видам программы. Команда СССР заняла 4-е место.

В командном зачете после двух дней советские пятиборцы проигрывали венгерским 305 очков. Ещё до начала соревнований было ясно, что хотя наши спортсмены и уступают венграм в конном кроссе и фехтовании, тем не менее превосходство в остальных трех видах давало гарантию победы в командном зачете даже при проигрыше после первых двух дней 400 очков. Более того, по предварительным подсчетам уже после стрельбы команда СССР должна была почти вплотную приблизиться к соперникам. Хуже обстояли дела в личном зачете. Не говоря уже о Мокееве, почти утратили шансы на победу и И. Новиков, отставший от Терека на 174 очка, и В. Минеев.

Стрельба

13 октября 1964 года. Стрельбище Асака.

В первой смене дуэлянтами были И. Новиков и И. Надь. Первая серия у обоих отличная. У Новикова - 50, у Надя - 49. Но выдержит ли наш ветеран до конца? Ведь в Риме его подвела именно вторая серия. Последний, пятый, выстрел. Теперь остается только ждать. Судья подходит к мишени Новикова, всматривается в неё. Плавно поднимается указка, она повернута красной стороной к нам, зрителям: 10. Снова 10, ещё и ещё раз, потом 9. Прекрасно! Теперь посмотрим, что у Надя. Ага, только 47. Дальше оба стреляют одинаково; третья серия по 48, четвёртая по 49. В итоге у Новикова 196 очков - отличный результат.

Теперь на огневом рубеже Минеев и Ф. Терек. На последних прикидках Виктор стрелял точнее всех, и сейчас прицел не изменяет ему - три серии по 49. Если ему удастся выбить 50, то он отыграет у Терека 80 очков, а это значит... Виктор тоже хорошо представляет себе, что это значит, и... не выдерживает - 46 очков. В сумме столько же, сколько у венгра.

Наконец, последняя смена. Дуэль между Альбертом Мокеевым и младшим братом Ференца Терека - Отто. Альберт не раз показывал в стрельбе высокие результаты. Отто же подготовлен слабее своих товарищей по команде, а рядом с таким грозным соперником чувствует себя совсем нервозно. Из 200 возможных Альберт теряет только 2 очка и показывает великолепный результат - 198. На Олимпийских играх ещё никому не удавалось добиться такой точности. А у Отто дела совсем плохи. Во второй серии на втором показе мишени он не успевает нажать курок и стреляет уже вдогонку, когда мишени повернулись ребром. Пытаясь исправить положение, он в следующем показе производит два выстрела. Но это грубейшее нарушение правил, и венгра штрафуют на 402 очка.

После стрельбы советские пятиборцы вышли на первое место по сумме трех видов, опередив недавних лидеров на 352 очка. Команда США тоже оказалась впереди венгров с разрывом в 22 очка.

Плавание

14 октября 1964 года.

В 14 часов 30 минут в национальном Джимнезиуме начались соревнования по плаванию. Три первых места заняли пятиборцы Швеции. Лучший результат дня был у Янссона - 3.45,2.

В первом заплыве жребий свел лидеров турнира Ф. Тёрёка, В. Мокеева и англичанина Р. Фокса. Два последних уже со старта отрываются от соперников, Терек отстает после первого поворота. Фокс финиширует за 3.49,5с, Мокеев, показав своё лучшее время 3.51,0с., проигрывает англичанину полторы секунды, Терек на финише пятый - 4.08,3с. Следующий заплыв выигрывает Минеев - 3.50,1с. Для него это средний результат. Очевидно, сказалось напряжение первых трех дней.

Наконец на старте последняя восьмерка участников, среди которых Игорь Новиков. Наш прославленный пятиборец сделал почти невозможное: установив личный рекорд, он проплыл дистанцию за 3 минуты 49,5 секунды и выиграл у Терека 95 очков. Теперь ему нужно было пробежать на 7 секунд быстрее венгра, чтобы стать олимпийским чемпионом.

Венгерские пятиборцы не смогли оправиться от поражения в стрельбе и проиграли нам ещё 265 очков, а американцам - 30. В личном зачете после четырёх дней борьбы на первом месте оставался Ф. Терек, за ним следовал И. Новиков, затем В. Минеев, И. Надь, А. Мокеев и австралиец П. Маккен.

Бег

15 октября 1964 года.

Последний день соревнований оказался самым трудным. О том, что кросс был действительно труден, говорит и гот факт, что 20 спортсменам из 37 не удалось пробежать быстрее 15 минут. Минеев, опережавший Надя по итогам четырёх дней, проигрывает не только ему, но и австралийцу Маккену, заканчивая дистанцию за 14.52,4с и получая на 8 очков меньше венгра и 84 очка меньше австралийца. Мокеев наверстывает потерянные товарищем по команде очки, показывая лучшее время 13.48,0с. С большими усилиями преодолевает дистанцию Ф.Тёрёк. На финише он буквально валится с ног. Его результат 14.18,7с. Все зависело от того, как пробежит Новиков, но он не выиграл у Терека те 7 секунд, которые их разделяли, а проиграл ему 17. Время Новикова 14.35,8с.

Победителем Токийской олимпиады и вторым олимпийским чемпионом Венгрии по пятиборью в личном зачете стал Ференц Терек. Ветеран советской сборной, участник четырёх олимпиад, четырёхкратный чемпион мира Игорь Новиков завоевал серебряную медаль. В личном зачете А.Мокеев получил бронзовую награду, на 4-м месте П.Маккен, на 5-м В.Минеев, на 6-м Дж.Мур. Командный итог: 1. СССР, 2. США, 3. Венгрия, 4. Швеция, 5. Австралия, 6. Германия.

Результаты

Личное первенство. Победитель и призеры.

Вид	Золото	Серебро	Бронза
Личное первенство	Ференц Тёрёк Венгрия	Игорь Новиков СССР	Альберт Мокеев СССР

• Итоговые результаты.

Место	Имя	Страна	Конный спорт	Фехтование	Стрельба	Плавание 300м	Кросс 4 км	Сумма
1	Ференц Тёрёк	Венгрия Венгрия	1070	1000	960 (193)	960 (4.08,3)	1126 (14.18,7)	5116
2	Игорь Новиков	СССР СССР	1040	856	1020 (196)	1055 (3.49,5)	1096 (14:28.4)	5067
3	Альберт Мокеев	СССР СССР	970	748	1060 (198)	1045 (3:51.0)	1216 (13:48.0)	5039
4	Питер Макен	Австралия Австралия	1070	640	1020 (196)	1035 (3:53.1)	1132 (14:16.6)	4897
5	Виктор Минеев	СССР СССР	1040	820	960 (193)	1050 (3.50,1)	1024 (14:52.4)	4894
6	Джеймс Мур	США США	1070	676	960 (193)	990 (4:02.4)	1195 (13:55.0)	4891
7	Имре Надь	Венгрия Венгрия	1040	892	960 (193)	940 (4:12.7)	1042 (14:46.8)	4874
8	Берман Янссон	Швеция Швеция	1100	748	780 (184)	1075 (3:45.2)	1057 (14:41.8)	4760
9	Дейв Кирквуд	США США	1100	784	920 (191)	945 (4:11.5)	973 (15:09.7)	4722
10	Рольф Junefelt	Швеция Швеция	1100	568	960 (193)	1070 (3:46.2)	976 (15:08.2)	4674

Командное первенство

Вид	Золото	Серебро	Бронза
Командное первенство	СССР Альберт Мокеев Игорь Новиков Виктор Минеев 14 961	США Джеймс Мур Дэвид Кирквуд Пол Пести 14 189	Венгрия Ференц Тёрёк Имре Надь Отто Тёрёк 14 173

Ссылки.

• [www.sports-reference.com/olympics/summer/1964/MOP/ Итоги соревнований] на сайте sports-reference.com

Источники.

• Минеев Виктор Александрович — статья из Большой олимпийской энциклопедии (М., 2006)

Литература.

• Новиков И.А. Пять дней и вся жизнь. — М.: Молодая гвардия, 1974. — 239 с. — (Спорт и личность. Кн. 21).
• Новиков И.А. Тринадцать стартов. — СПб.: Золотое руно, 2004. — 288 с. — 3000 экз.

Отрывок, характеризующий Современное пятиборье на летних Олимпийских играх 1964

Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
«Но, может быть, это моя рубашка на столе, – думал князь Андрей, – а это мои ноги, а это дверь; но отчего же все тянется и выдвигается и пити пити пити и ти ти – и пити пити пити… – Довольно, перестань, пожалуйста, оставь, – тяжело просил кого то князь Андрей. И вдруг опять выплывала мысль и чувство с необыкновенной ясностью и силой.
«Да, любовь, – думал он опять с совершенной ясностью), но не та любовь, которая любит за что нибудь, для чего нибудь или почему нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидал своего врага и все таки полюбил его. Я испытал то чувство любви, которая есть самая сущность души и для которой не нужно предмета. Я и теперь испытываю это блаженное чувство. Любить ближних, любить врагов своих. Все любить – любить бога во всех проявлениях. Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью божеской. И от этого то я испытал такую радость, когда я почувствовал, что люблю того человека. Что с ним? Жив ли он… Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; но божеская любовь не может измениться. Ничто, ни смерть, ничто не может разрушить ее. Она есть сущность души. А сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. И из всех людей никого больше не любил я и не ненавидел, как ее». И он живо представил себе Наташу не так, как он представлял себе ее прежде, с одною ее прелестью, радостной для себя; но в первый раз представил себе ее душу. И он понял ее чувство, ее страданья, стыд, раскаянье. Он теперь в первый раз поняд всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего разрыва с нею. «Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидать ее. Один раз, глядя в эти глаза, сказать…»
И пити пити пити и ти ти, и пити пити – бум, ударилась муха… И внимание его вдруг перенеслось в другой мир действительности и бреда, в котором что то происходило особенное. Все так же в этом мире все воздвигалось, не разрушаясь, здание, все так же тянулось что то, так же с красным кругом горела свечка, та же рубашка сфинкс лежала у двери; но, кроме всего этого, что то скрипнуло, пахнуло свежим ветром, и новый белый сфинкс, стоячий, явился пред дверью. И в голове этого сфинкса было бледное лицо и блестящие глаза той самой Наташи, о которой он сейчас думал.
«О, как тяжел этот неперестающий бред!» – подумал князь Андрей, стараясь изгнать это лицо из своего воображения. Но лицо это стояло пред ним с силою действительности, и лицо это приближалось. Князь Андрей хотел вернуться к прежнему миру чистой мысли, но он не мог, и бред втягивал его в свою область. Тихий шепчущий голос продолжал свой мерный лепет, что то давило, тянулось, и странное лицо стояло перед ним. Князь Андрей собрал все свои силы, чтобы опомниться; он пошевелился, и вдруг в ушах его зазвенело, в глазах помутилось, и он, как человек, окунувшийся в воду, потерял сознание. Когда он очнулся, Наташа, та самая живая Наташа, которую изо всех людей в мире ему более всего хотелось любить той новой, чистой божеской любовью, которая была теперь открыта ему, стояла перед ним на коленях. Он понял, что это была живая, настоящая Наташа, и не удивился, но тихо обрадовался. Наташа, стоя на коленях, испуганно, но прикованно (она не могла двинуться) глядела на него, удерживая рыдания. Лицо ее было бледно и неподвижно. Только в нижней части его трепетало что то.
Князь Андрей облегчительно вздохнул, улыбнулся и протянул руку.
– Вы? – сказал он. – Как счастливо!
Наташа быстрым, но осторожным движением подвинулась к нему на коленях и, взяв осторожно его руку, нагнулась над ней лицом и стала целовать ее, чуть дотрогиваясь губами.
– Простите! – сказала она шепотом, подняв голову и взглядывая на него. – Простите меня!
– Я вас люблю, – сказал князь Андрей.
– Простите…
– Что простить? – спросил князь Андрей.
– Простите меня за то, что я сделала, – чуть слышным, прерывным шепотом проговорила Наташа и чаще стала, чуть дотрогиваясь губами, целовать руку.
– Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде, – сказал князь Андрей, поднимая рукой ее лицо так, чтобы он мог глядеть в ее глаза.
Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.
Петр камердинер, теперь совсем очнувшийся от сна, разбудил доктора. Тимохин, не спавший все время от боли в ноге, давно уже видел все, что делалось, и, старательно закрывая простыней свое неодетое тело, ежился на лавке.
– Это что такое? – сказал доктор, приподнявшись с своего ложа. – Извольте идти, сударыня.
В это же время в дверь стучалась девушка, посланная графиней, хватившейся дочери.
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.

С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
Как ни страшна казалась для графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно, по словам доктора) умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе. Хотя вследствие теперь установившегося сближения между раненым князем Андреем и Наташей приходило в голову, что в случае выздоровления прежние отношения жениха и невесты будут возобновлены, никто, еще менее Наташа и князь Андрей, не говорил об этом: нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения.


Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?
Пьер отрицательно покачал головой и пошел дальше. В другом переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика, и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другой стороной улицы. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Он, как что то страшное и чуждое ему, с поспешностью и ужасом нес в себе свое намерение, боясь – наученный опытом прошлой ночи – как нибудь растерять его. Но Пьеру не суждено было донести в целости свое настроение до того места, куда он направлялся. Кроме того, ежели бы даже он и не был ничем задержан на пути, намерение его не могло быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более четырех часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат в Кремль и теперь в самом мрачном расположении духа сидел в царском кабинете кремлевского дворца и отдавал подробные, обстоятельные приказания о мерах, которые немедленно должны были бытт, приняты для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей. Но Пьер не знал этого; он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное – не по трудностям, но по несвойственности дела с своей природой; он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе.
Он хотя ничего не видел и не слышал вокруг себя, но инстинктом соображал дорогу и не ошибался переулками, выводившими его на Поварскую.
По мере того как Пьер приближался к Поварской, дым становился сильнее и сильнее, становилось даже тепло от огня пожара. Изредка взвивались огненные языка из за крыш домов. Больше народу встречалось на улицах, и народ этот был тревожнее. Но Пьер, хотя и чувствовал, что что то такое необыкновенное творилось вокруг него, не отдавал себе отчета о том, что он подходил к пожару. Проходя по тропинке, шедшей по большому незастроенному месту, примыкавшему одной стороной к Поварской, другой к садам дома князя Грузинского, Пьер вдруг услыхал подле самого себя отчаянный плач женщины. Он остановился, как бы пробудившись от сна, и поднял голову.
В стороне от тропинки, на засохшей пыльной траве, были свалены кучей домашние пожитки: перины, самовар, образа и сундуки. На земле подле сундуков сидела немолодая худая женщина, с длинными высунувшимися верхними зубами, одетая в черный салоп и чепчик. Женщина эта, качаясь и приговаривая что то, надрываясь плакала. Две девочки, от десяти до двенадцати лет, одетые в грязные коротенькие платьица и салопчики, с выражением недоумения на бледных, испуганных лицах, смотрели на мать. Меньшой мальчик, лет семи, в чуйке и в чужом огромном картузе, плакал на руках старухи няньки. Босоногая грязная девка сидела на сундуке и, распустив белесую косу, обдергивала опаленные волосы, принюхиваясь к ним. Муж, невысокий сутуловатый человек в вицмундире, с колесообразными бакенбардочками и гладкими височками, видневшимися из под прямо надетого картуза, с неподвижным лицом раздвигал сундуки, поставленные один на другом, и вытаскивал из под них какие то одеяния.