Согласовательный класс

Согласова́тельный класс — лингвистический термин, объединяющий два близких значения:

• обобщенное название всех грамматических признаков, по которым с именами существительными согласуются зависимые слова;
• обобщенное название грамматических категорий, являющихся у существительных классифицирующими (постоянными), у местоимений 3 лица анафорическими, а у согласующихся с ними слов словоизменительными.

Типы согласовательных классов

Традиционно основными типами согласовательных классов считаются грамматический род и именной класс, различающиеся между собой, по существу, лишь семантически и количественно (в родовых системах выражается семантика пола или как минимум противопоставление человека и нечеловека, тогда как в классных, помимо этого, может быть детальной классификация неживых объектов).

Помимо рода и именного класса, выделяются следующие согласовательные категории:

• активность — неактивность;
• личность;
• одушевлённость — неодушевлённость;
• разумность — неразумность;
• собирательность;
• счётность — несчётность.

Кроме того, возможно отдельное выделение самостоятельных категорий мужского и/или женского лица, вещественности, противопоставление собственных и нарицательных имён.

Одна согласовательная категория может реализовываться внутри другой: например, в польском языке категория мужского лица является подкатегорией одушевлённости.

Согласовательные классы в словосочетании и предложении

Согласовательные классы могут выражаться как внутри именной группы (определения; предлоги или послелоги), так и за её пределами (сказуемые, обособленные обороты с причастиями, деепричастиями или прилагательными), кроме того, особо выделяются так называемая конгруэнтность и конструкции с классификаторами. Согласовательные классы в именной группе и за её пределами могут быть различными и существовать независимо друг от друга. Так, в русском языке так называемые слова обоюдного рода, в особенности сближающиеся со словами общего рода, при атрибутивном согласовании реализуясь как слова мужского рода, способны при обозначении женского пола требовать постановки сказуемого в женском роде: наш директор была уставшая. В венгерском языке, лишенном атрибутивного согласования, при перечислении в единственном числе подлежащих, обозначающих людей и реже животных, сказуемое может употребляться во множественном числе, что невозможно при аналогичном перечислении неодушевлённых предметов. В монгольских языках род может проявляться как внутри именной группы, так и за её пределами, у существительных со значением лиц и животных (различается пол), однако это не является обязательным.

См. также

• Именной класс
• Согласование

Отрывок, характеризующий Согласовательный класс

– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.