Соколац (община)
Поделись знанием:
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]
Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.
В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
| |||
Страна | |||
---|---|---|---|
Статус |
община | ||
Входит в | |||
Включает |
96 населённых пунктов (в 2013 году) | ||
Административный центр | |||
Население (2013) |
12607[1] | ||
Площадь |
729 км² | ||
Часовой пояс | |||
[www.opstinafoca.rs.ba/ Официальный сайт] |
Соколац (серб. Општина Соколац) — одна из 6-ти общин (муниципалитетов), составляющих Град (городской округ) Источно-Сараево в Республике Сербской в составе Боснии и Герцеговины. Центр находится в собственно городе Соколац.
Население
Численность населения общины по переписи 2013 года составила 12 607 человек, в том числе в городе — 5 919 человек[1].
- Этнический состав населения общины
Население общины Соколац | ||||||
год переписи | 1991[2] | 1981[3] | 1971[3] | |||
Сербы | 10.195 (68,50%) | 9.743 (63,75%) | 11.006 (64,53%) | |||
Мусульмане | 4.493 (30,18%) | 4.817 (31,52%) | 5.790 (33,95%) | |||
Хорваты | 19 (0,12%) | 57 (0,37%) | 128 (0,75%) | |||
Югославы | 83 (0,55%) | 477 (3,12%) | 23 (0,13%) | |||
не указывали или неизвестна | 93 (0,62%) | 187 (1,22%) | 106 (0,62%) | |||
всего | 14.883 | 15.281 | 17.053 |
Населённые пункты
В состав общины входит 96 населённых пунктов, в том числе город Соколац[1][4][5].
Список населённых пунктов общины с численностью населения по переписям 1991 и 2013 гг., чел.[1][4]:
нас. пункт | серб. | босн. | 1991 | 2013 | |
---|---|---|---|---|---|
1 | Балтичи | Балтићи | Baltići | 185 | 465 |
2 | Бандин-Оджяк | Бандин Оџак | Bandin Odžak | 43 | 63 |
3 | Баня-Лучица | Бања Лучица | Banja Lučica | 169 | 23 |
4 | Барник | Барник | Barnik | 70 | 16 |
5 | Беласовичи | Бјеласовићи | Bjelasovići | 114 | 23 |
6 | Белосавлевичи | Бјелосављевићи | Bjelosavljevići | 113 | 71 |
7 | Берег | Берег | Bereg | 51 | 0 |
8 | Бечари | Бећари | Bećari | 290 | 39 |
9 | Биела-Вода | Бијела Вода | Bijela Voda | 33 | 15 |
10 | Боровац | Боровац | Borovac | 117 | 16 |
11 | Бреяковичи | Брејаковићи | Brejakovići | 153 | 241 |
12 | Буковик | Буковик | Bukovik | 77 | 26 |
13 | Видричи | Видрићи | Vidrići | 243 | 267 |
14 | Вражичи | Вражићи | Vražići | 96 | 83 |
15 | Вранеши | Вранеши | Vraneši | 54 | 41 |
16 | Врапци | Врапци | Vrapci | 98 | 56 |
17 | Врутци | Врутци | Vrutci | 74 | 21 |
18 | Врхбаре | Врхбарје | Vrhbarje | 53 | 0 |
19 | Врховина | Врховина | Vrhovina | 36 | 39 |
20 | Вукосавлевичи | Вукосављевићи | Vukosavljevići | 68 | 53 |
21 | Газиводе | Газиводе | Gazivode | 130 | 129 |
22 | Горни-Драпничи | Горњи Драпнићи | Gornji Drapnići | 28 | |
23 | Горни-Калиманичи | Горњи Калиманићи | Gornji Kalimanići | 86 | 17 |
24 | Горни-Поретак | Горњи Поретак | Gornji Poretak | 12 | 0 |
25 | Грбичи | Грбићи | Grbići | 61 | 31 |
26 | Гурдичи | Гурдићи | Gurdići | 21 | |
27 | Дедовци | Ђедовци | Đedovci | 35 | 22 |
28 | Джиндичи | Џиндићи | Džindići | 0 | |
29 | Доне-Бабине | Доње Бабине | Donje Babine | 315 | 25 |
30 | Доне-Гире | Доње Гире | Donje Gire | 120 | 15 |
31 | Дони-Драпничи | Доњи Драпнићи | Donji Drapnići | 130 | 50 |
32 | Дони-Калиманичи | Доњи Калиманићи | Donji Kalimanići | 146 | 61 |
33 | Дрецель | Дрецељ | Džindići | 44 | 0 |
34 | Дуганчичи | Дуганчићи | Dugančići | 0 | |
35 | Жлебови | Жљебови | Žljebovi | 171 | 152 |
36 | Жуль | Жуљ | Žulj | 75 | 21 |
37 | Жунови | Жунови | Žunovi | 53 | 21 |
38 | Заградже | Заграђе | Zagrađe | 43 | 20 |
39 | Имамовичи | Имамовићи | Imamovići | 91 | 23 |
40 | Кадича-Брдо | Кадића Брдо | Kadića Brdo | 42 | 13 |
41 | Казмеричи | Казмерићи | Kazmerići | 23 | 0 |
42 | Калаузовичи | Калаузовићи | Kalauzovići | 147 | 109 |
43 | Калина | Каљина | Kaljina | 125 | 21 |
44 | Клечковац | Клечковац | Klečkovac | 67 | 19 |
45 | Кнежина | Кнежина | Knežina | 465 | 261 |
46 | Колаковичи | Колаковићи | Kolakovići | 21 | |
47 | Кошутица | Кошутица | Košutica | 179 | 90 |
48 | Крушево | Крушево | Kruševo | 0 | |
49 | Крушевци | Крушевци | Kruševci | 162 | 42 |
50 | Кряшичи | Крајшићи | Krajšići | 0 | |
51 | Кула | Кула | Kula | 77 | 60 |
52 | Кусаче | Кусаче | Kusače | 139 | 72 |
53 | Кути | Кути | Kuti | 253 | 50 |
54 | Мангуричи | Мангурићи | Mangurići | 184 | 25 |
55 | Мандра | Мандра | Mandra | 48 | 40 |
56 | Маргетичи | Маргетићи | Margetići | 121 | 104 |
57 | Медоевичи | Медојевићи | Medojevići | 37 | 25 |
58 | Мелине | Мељине | Meljine | 181 | 40 |
59 | Милетине | Милетине | Miletine | 52 | 12 |
60 | Милетци | Милетци | Miletci | 78 | 50 |
61 | Мичиводе | Мичиводе | Mičivode | 198 | 46 |
62 | Неправдичи | Неправдићи | Nepravdići | 23 | 11 |
63 | Нехоричи | Нехорићи | Nehorići | 88 | 52 |
64 | Ново-Село | Ново Село | Novo Selo | 119 | 735 |
65 | Новосеоци | Новосеоци | Novoseoci | 117 | 0 |
66 | Озерковичи | Озерковићи | Ozerkovići | 21 | 15 |
67 | Павичичи | Павичићи | Pavičići | 32 | 0 |
68 | Паржевичи | Паржевићи | Parževići | 72 | 23 |
69 | Педише | Педише | Pediše | 215 | 84 |
70 | Пихлице | Пихлице | Pihlice | 187 | 12 |
71 | Побратци | Побратци | Pobratci | 41 | 17 |
72 | Подкраева | Подкрајева | Podkrajeva | 17 | 12 |
73 | Подромания | Подроманија | Podromanija | 377 | 1405 |
74 | Прелюбовичи | Прељубовићи | Preljubovići | 155 | 28 |
75 | Принчичи | Принчићи | Prinčići | 112 | 84 |
76 | Пусто-Село | Пусто Село | Pusto Selo | 55 | 23 |
77 | Равна-Романия | Равна Романија | Ravna Romanija | 115 | 260 |
78 | Риеча | Ријећа | Rijeća | 84 | 27 |
79 | Рудине | Рудине | Rudine | 68 | 15 |
80 | Селишта | Селишта | Selišta | 78 | 55 |
81 | Сиерци | Сијерци | Sijerci | 57 | 82 |
82 | Смртичи | Смртићи | Smrtići | 64 | 30 |
83 | Соколац, город | Соколац | Sokolac | 5562 | 5919 |
84 | Соколовичи | Соколовићи | Sokolovići | 80 | 28 |
85 | Точионик | Точионик | Točionik | 82 | 0 |
86 | Турковичи | Турковићи | Turkovići | 244 | 95 |
87 | Храстишта | Храстишта | Hrastišta | 49 | 0 |
88 | Цврчичи | Цврчићи | Cvrčići | 51 | 13 |
89 | Чаварине | Чаварине | Čavarine | 96 | 70 |
90 | Читлуци | Читлуци | Čitluci | 57 | 40 |
91 | Шахбеговичи | Шахбеговићи | Šahbegovići | 180 | 41 |
92 | Шашевци | Шашевци | Šaševci | 41 | |
93 | Шенковичи | Шенковићи | Šenkovići | 22 | 11 |
94 | Шириевичи | Ширијевићи | Širijevići | 43 | 11 |
95 | Ябука | Јабука | Jabuka | 65 | 15 |
96 | Ясик | Јасик | Jasik | 28 | 0 |
Напишите отзыв о статье "Соколац (община)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 [www2.rzs.rs.ba/static/uploads/bilteni/popis/PreliminarniRezultati_Popis2013-drugo_izdanje_sa_kartama_Final.pdf Попис становништва, домаћинстава и станова у Босни и Херцеговини 2013 на територији Републике Српске — Прелиминарни резултати, Републички завод за статистику, Бања Лука, 2014.]
- ↑ Књига: «Национални састав становништва — Резултати за Републику по општинама и насељеним мјестима 1991.», статистички билтен бр. 234, Издање Државног завода за статистику Републике Босне и Херцеговине, Сарајево.
- ↑ 1 2 [www.fzs.ba/Podaci/nacion%20po%20mjesnim.pdf Переписи] (PDF), (сербохорв.)
- ↑ 1 2 [pop-stat.mashke.org/bosnia-census.htm Населённые пункты общин БиГ по переписи 1991 года]
- ↑ [www.fzs.ba/popis.htm Завод за статистику Федерације Босне и Херцеговине]
Это заготовка статьи по географии Боснии и Герцеговины. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Соколац (община)
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]
Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.
В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.