Соколова, Евгения Павловна

Евгения Соколова
Имя при рождении:	Евгения Павловна Соколова
Дата рождения:	19 июня 1850(1850-06-19)
Место рождения:	Санкт-Петербург, Российская империя
Дата смерти:	1925(1925)
Место смерти:	СССР
Профессия:	артистка балета, балетный педагог
Гражданство:	Российская империя Российская империя→СССР СССР
Театр:	Большой театр (Петербург), Мариинский театр
Спектакли:	«Севильская жемчужина» Пинта и Пуни, «Царь Кандавл» Пуни

Евге́ния Па́вловна Соколо́ва (1850—1925) — русская артистка балета, педагог.

Биография

Евгения Соколова родилась в 1850 году в Санкт-Петербурге. Поступает на балетное отделение Петербургского театрального училища и в 1869 году оканчивает его. Затем зачисляется в балетную труппу Мариинского театра. В дальнейшем заняла положение ведущей танцовщицы Мариинского театра. С 1886 года вела педагогическую деятельность. В 1902 году была педагогом и репетитором Мариинского театра. В 1904 году была уволена из Мариинского театра. В 1918 году вернулась в театр, и стала работать педагогом и консультантом по возобновлению старых балетов. В 1925 году Евгения Павловна Соколова скончалась.

Партии в театре

Медора («Корсар»), Эсмеральда; Аспиччия, Низия, Царь-Девица («Дочь фараона», «Царь Кандавл», «Конёк-Горунок» Пуни), Китри, Фетида, Роксана («Дон Кихот» «Приключения Пелея», «Роксана, краса Черногории» Мин-куса), Титания («Сон в летнюю ночь» на муз. Мендельсона) и др.

Литература

• Плещеев А., Наш балет (1673—1899), 2 изд., СПБ, 1899;
• Вазем Е. О., Записки балерины Санкт-Петербургского Большого театра, Л.-М., 1937;
• Борисоглебский М. [сост.]. Материалы по истории русского балета, т. 1, Л., 1938;
• «Рабочий и театр» 1925

Отрывок, характеризующий Соколова, Евгения Павловна

Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.