Соколовский, Владимир Александрович

Владимир Александрович Соколовский
Основные сведения
Страна	Российская империя Российская империя
Дата рождения	1 мая 1874(1874-05-01)
Место рождения	Витебская губерния
Дата смерти	24 февраля 1959(1959-02-24) (84 года)
Место смерти	Красноярск

Владимир Александрович Соколовский (1 мая 1874 — 24 февраля 1959) — российский, советский инженер-архитектор.

Биография

Родился в мае 1874 года в Витебской губернии в польской семье. В раннем возрасте лишился родителей, воспитывался в сиротском учебном заведении.

В 1895 году поступил в Петербургский институт Гражданских инженеров императора Николая I. Окончил институт в 1901 году. Получил назначение в Красноярск на должность младшего архитектора города. С 1906 года по 1916 год был губернским архитектором.

В 1907 году по проекту Соколовского была построена синагога в городе Ачинск. В 1912 году проведена реконструкция канского Свято-Троицкого собора.

Всего в Красноярске построил или реконструировал более 50 зданий, многие из них являются памятниками архитектуры, например, Спасский Собор в Минусинске (перестройка, 1902-1904 год).

В Енисейской губернии и Красноярском крае В. А. Соколовским было спроектировано свыше 100 мостов и переходов на Сибирском тракте, и свыше 100 зданий.

В 1920 году Владимир Александрович был переведён в отдел государственных сооружений губсовнархоза. С 1922 года преподавал на строительном отделении политехникума. С 1930 года читал лекции по строительству и архитектуре в Красноярском лесотехническом институте.

С 1937 года — член Союза советских архитекторов. С 1944 года по 1946 год — начальник Красноярского краевого отдела по делам архитектуры.

Похоронен на Троицком кладбище Красноярска.

Основные работы

• Дом пушной фирмы «Братья Ревильон» (пр. Мира, 49). Фасад здания впервые в Красноярске был отделан гранитом и серым мрамором. Построен в 1914—1915 годах.
• Здание для общественного собрания. Построено в 1912-1913 году (ныне Дом офицеров). Пышная, богатая, изящная отделка в стиле «московского ампира».
• Дом купца Гадалова. Перекресток Гостинской улицы (ул. Карла Маркса) и Дубенского переулка (ул. Парижской Коммуны). Построен в 1911 году.
• Торговый дом Либмана (пр. Мира, 96) 1909—1910 год.
• Здание Начального училища (ул. Ленина, 150). Построено в 1911 году.

Отличительная черта зданий Соколовского — парадные лестницы с чугунными перилами.

Владимир Александрович в Красноярске построил два деревянных дома: по ул. Ленина 167, и в 1913 году реконструировал дом купца Цукермана (ул. Ленина 66).

Другие работы

12-квартирный жилой дом (1910—1911 гг., ул. Ленина, 62);

двухэтажный дом Кохановских «для типографии» (1908—1909 гг., пр. Мира, 55),

особняк В. Н. Гадаловой (1909—1910 гг., ул. Маркса, 36)

дом М. М. Зельмановича (1910—1911 гг., ул. Маркса, 73).

См. также

Архитектура Красноярска

• Libman.JPG

  Дом купца Либмана на пр. Мира

• Krasnoyarsk kray philarmonic society, the organ hall.jpg

  костёл Преображения Господня

• Public meeting house.JPG

  Здание Общественного собрания

• Literatyrnyi museum.JPG

  Дом Цукермана, 1913 год

Ссылки

[naov.ru/?krasnojarskie_osobnjaki_v_a_sokolovskogo&id=303 Красноярские особняки Соколовского]

[www.krasplace.ru/sokolovskij-vladimir-aleksandrovich Соколовский Владимир Александрович]

Литература

• Меркулова, М. Губернский архитектор [В. А. Соколовский]// Енисей. - 1999. - N 4.
• Долгополова, М. Главный зодчий: Архитектор В. А. Соколовский// Строитель. Енисей. - 2002. - 5 марта (N 6).
• Шумов, К. Красноярские особняки В. А. Соколовского// Суриковские чтения. - 2002.
• Щербенина, Е. Красноярский архитектор В. А. Соколовский// Межвузовская конференция студентов и аспирантов, посвященная 375-летию г. Красноярска, 20 мая 2003 г. - Красноярск, 2003.

Отрывок, характеризующий Соколовский, Владимир Александрович

– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.