Соколов, Алексей Геннадьевич

Алексей Соколов
Общая информация
Полное имя	Алексей Геннадьевич Соколов
Родился	28 мая (10 июня) 1911(1911-06-10) Москва, Российская империя
Умер	29 сентября 1979(1979-09-29) (68 лет) Москва, СССР
Гражданство	СССР
Позиция	Нападающий
Карьера
Молодёжные клубы
	Команда фабрики им. Бабаева
Клубная карьера*
1927—1928	Команда фабрики им. Бабаева
1928—1930	Геофизика (Москва)
1933—1935	Электрозавод (Москва)
1935—1937	Локомотив (Москва)	29 (6)
1938—1947	Спартак (Москва)	112 (47)
1941	Зенит (Москва)
1943	Зенит (Москва)
1948	Торпедо (Горький)
1949	Спартак (Минск)
1950	Спартак (Кимры)
Тренерская карьера
	Спартак (Казань)
	Металлург (Боровичи)
	Спартак (Уфа)
1960	Спартак (Станислав)
1962	СКФ (Севастополь)
1963	Спартак (Рязань)	тренер
1964—1965	Спартак (Саранск)
1965—1966	Авангард (Коломна)
1968	Шахтёр (Кумертау)
1969—1970	Динамо (Целиноград)
1972	Спартак (Йошкар-Ола)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Алексей Геннадьевич Соколов (10 июня 1911, Москва, Российская империя — 29 сентября 1979, там же) — советский футболист, нападающий.

Карьера

Игрок

Воспитанник юношеской команды фабрики им. Бабаева. В чемпионатах СССР играл за московские клубы Локомотив, «Спартак» и «Зенит», а также «Торпедо из города Горький». В чемпионатах СССР провел 142 матча, забил 56 голов. Выступал за сборную Москвы. Участник матчей со сборной Басконии (1937).

Тренер

Начал тренерскую карьеру в 1960 году с должности главного тренера в «Спартаке» из Станислава, где проработал меньше года. В 1963 году входил в тренерских штаб рязанского «Спартака», где тоже проработал недолго. С 1964 года по июнь 1965 работал главным тренером саратовского «Спартака», далее руководил коломенским «Авангардом» (август 1965—1966), «Шахтером» из Камертау (1968). Последним клубом в тренерской карьере было Динамо из Целинограда (июнь 1969 — май 1970).

Достижения

• Чемпион СССР (2 раза): 1938, 1939.
• обладатель Кубка СССР (5 раз): 1936, 1938, 1939, 1946, 1947.

Ссылки

• [slovari.yandex.ru/~%D0%BA%D0%BD%D0%B8%D0%B3%D0%B8/%D0%A4%D1%83%D1%82%D0%B1%D0%BE%D0%BB/%D0%A1%D0%BE%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B2%20%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B5%D0%B9%20%D0%93%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%B0%D0%B4%D1%8C%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87%20(%D0%A1%D0%A1%D0%A1%D0%A0)/)/ Яндекс Словари](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2872 дня))
• [footballfacts.ru/players/107756 Профиль на сайте FootballFacts.ru]

Отрывок, характеризующий Соколов, Алексей Геннадьевич

Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»


В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.