Соколов, Владимир Иванович (священномученик)

Владимир Иванович Соколов (1883, с. Александрово Звенигородского уезда Московской губернии – 1940, пос. Воркута Усть-Усинского района Коми АССР), священномученик.

Биография

Родился в 1883 г. в с. Александрово Звенигородского уезда Московской губернии в семье священника Иоанна Георгиевича Соколова. В 1898 г. окончил Заиконоспасское духовное училище, а в 1904 г. - Московскую Духовную Семинарию. В 1905-1907 гг. состоял псаломщиком церкви равноапостольной Марии Магдалины при малолетнем отделении Московского сиротского института им. Николая I. С 1905 г. был учителем пения в церковно-приходской школе при московской церкви Спаса на Песках в Каретном Ряду. В 1907 г. переведен на вакансию псаломщика в церковь Пимена Великого в Новых Воротниках. В 1924 г. рукоположен во священника к этой же церкви, а потом возведен в сан протоиерея. В 1936 г. переведен в церковь Петра и Павла, что у Яузских ворот, а в 1937 г. – в Церковь Покрова Пресвятой Богородицы на Лыщиковой горе. В 1937 г. жил на Тургеневской улице (ныне - Улица Вешних Вод), д. 13. В апреле 1937 г. был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму в Москве, где приговорен к 5 г. лагерей. Отбывал срок в Ухтпечлаге в пос. Чибью, а затем в Воркутинском ИТЛ. Скончался в заключении 9 сентября 1940 и погребен в безвестной могиле в пос. Воркута. В 2005 г. причислен Русской Православной Церковью к лику святых. День памяти – 9 сентября.

Библиография

• Денисов М.Е. Церковь преподобного Пимена Великого в Новых Воротниках в годы гонений (1917-1937). М., 2014.
• Голубцов С. А. Храм преподобного Пимена Великого и указатель московских храмов. М., 1997.
• Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века Московской епархии. Т. 4, доп. Тверь, 2006.
• Денисов М.Е. Соколов Владимир Иванович // Московская энциклопедия. Т. 1. Лица Москвы. Кн. 4. Р – Т. М., 2012.
• Денисов М.Е. Священномученик Владимир Соколов (1883-1940) // Церковно-исторический вестник. - 2009-2010. - № 16-17.

Отрывок, характеризующий Соколов, Владимир Иванович (священномученик)

За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.