Соколов, Иван Иванович (художник)

Иван Иванович Соколов

Иван Иванович Соколо́в (1823 — 19 ноября 1918) — живописец-жанрист и портретист.

Биография

Родился по одним данным в Астрахани, по другим — в родовом имении Ганжовка Суджанского уезда Курской губернии (ныне — д. Ганжовка Беловского района Курской области).

Учился в Московском дворянском институте, но, не окончив его, переехал в Санкт-Петербург, где поступил в Императорскую Академию художеств. Учился у профессора А. Т. Маркова. В 1849 году прервав занятия в Академии, отправился на Кавказ, где рисовал и писал акварелью виды местной природы и народные типы. Возвратившись через два года в Петербург, продолжил занятия в Академии. В 1852 году, за картину «Продажа невольниц на восточном берегу Чёрного моря» («Черкес продает свою сестру турецкому купцу»), получил малую серебряную медаль.

Окончив Академию в 1854 году жил Малороссии, где написал картины: «Сенокос» и «Кавказский пейзаж», за которые получил от Академии большую серебряную медаль. В дальнейшем написал ряд картин на украинском материале: «Сбор вишни в помещичьем саду на Украине», «Возвращение с ярмарки».

Много путешествовал как внутри России, так и за границей: посетил Константинополь, Германию, Францию, Испанию. В 1857 году за картину «Закавказские цыгане» получил степень академика, а в 1860 году получил звание профессора.

После 1860 года перестал выставляться со своими работами на выставках. В 1861 году сделал ряд рисунков для журнала «Живописная Украина», издававшегося Л. М. Жемчужниковым.

В 1863 году с группой русских художников побывал во Франции в Барбизоне на натурных этюдах. По возвращении в Россию постоянно проживал в Ганжовке.

Последние годы жил в Харькове, где и умер.

Картины

Его работы находятся в Третьяковской галерее, Государственном Русском музее, музеях Нижнего Тагила, Саратова, Твери, Симферополя, Киева, Тбилиси и др.

• «Продажа невольниц на восточном берегу Чёрного моря»
• «Сенокос»
• «Кавказский пейзаж»
• «Ночь на Ивана Купалу» (1856, была в коллекции К. Т. Солдатенкова, ныне Нижнетагильский художественный музей изобразительных искусств)
• «Малороссиянки в Троицын день»
• «Прощание косаря»
• «Закавказские цыгане» (1857)
• «Сбор вишни в помещичьем саду на Украине» (1858, Третьяковская галерея)
• «Возвращение с ярмарки» (1859, Киевский музей украинского искусства)
• «Вид на восточном берегу Черного моря»
• «Дети, играющих на кладбище, в Константинополе»
• «Свадьба» (1860, Сумской художественный музей)
• «Цыганский табор на Кавказе» (была в царскосельском Александровском дворце)
• «Проводы в город парубков, назначенных в рекруты» (1860-е, Третьяковская галерея)
• «Малороссийские девушки, гадающие по венкам о замужестве» (1860-е, находилась в Зимнем дворце, ныне — Черниговский художественный музей)
• Возле шинка (1864, Закарпатский художественный музей).
• «Утро после свадьбы в Малороссии» (Третьяковская галерея)
• «Деревенская свобода»
• «Кобзарь»

акварели

• «Малороссийская свадьба» и «Прощание косаря с его зазнобой» (обе в альбоме императора Александра II),
• «В окрестностях Константинополя»,
• «Малороссиянка с ребенком» (две сепии, Третьяковская галерея)

Литература

• Соколов, Иван Иванович (живописец) // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [art-catalog.ru/artist.php?id_artist=164 Соколов Иван Иванович] (art-catalog.ru)
• [www.artsait.ru/art/s/sokolovI/art1.php Соколов Иван Иванович. Картины художника]

Отрывок, характеризующий Соколов, Иван Иванович (художник)

Выбежав за дом на усыпанную песком дорожку, француз дернул за руку Пьера и указал ему на круг. Под скамейкой лежала трехлетняя девочка в розовом платьице.
– Voila votre moutard. Ah, une petite, tant mieux, – сказал француз. – Au revoir, mon gros. Faut etre humain. Nous sommes tous mortels, voyez vous, [Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди,] – и француз с пятном на щеке побежал назад к своим товарищам.
Пьер, задыхаясь от радости, подбежал к девочке и хотел взять ее на руки. Но, увидав чужого человека, золотушно болезненная, похожая на мать, неприятная на вид девочка закричала и бросилась бежать. Пьер, однако, схватил ее и поднял на руки; она завизжала отчаянно злобным голосом и своими маленькими ручонками стала отрывать от себя руки Пьера и сопливым ртом кусать их. Пьера охватило чувство ужаса и гадливости, подобное тому, которое он испытывал при прикосновении к какому нибудь маленькому животному. Но он сделал усилие над собою, чтобы не бросить ребенка, и побежал с ним назад к большому дому. Но пройти уже нельзя было назад той же дорогой; девки Аниски уже не было, и Пьер с чувством жалости и отвращения, прижимая к себе как можно нежнее страдальчески всхлипывавшую и мокрую девочку, побежал через сад искать другого выхода.


Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.
Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.
– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.