Соколов, Николай Александрович (художник)

Николай Александрович Соколов
Место рождения:	Царицыно, Московская губерния, Российская империя (ныне Москва)
Жанр:	портрет, карикатура, иллюстрация
Стиль:	Социалистический реализм
Награды:
Звания:
Премии:	Государственная премия РСФСР имени И. Е. Репина (1982)

Никола́й Алекса́ндрович Соколо́в (8 (21) июля 1903, Царицыно, — 17 апреля 2000, Москва) — русский советский художник, график и живописец. Художник группы «Кукрыниксы».

Академик АХ СССР (1947). Народный художник СССР (1958). Герой Социалистического Труда (1973). Лауреат Ленинской (1965), пяти Сталинских (1942, 1947, 1949, 1950, 1951) и Государственной премии СССР (1975).

Биография

Николай Соколов родился в селе Царицыно под Москвой. Юношеские годы провёл в городе Рыбинск, где занимался в изостудии Пролеткульта.

После окончания начальной школы Соколов поступил в Московское Реальное училище Воскресенского. Одноклассником его был Сергей Образцов.

Был одним из Кукрыниксов, творческого коллектива советских художников-графиков и живописцев, в который, кроме него, входили действительные члены АХ СССР, народные художники СССР, Герои Социалистического Труда М. В. Куприянов (1903—1991), П. Н. Крылов (1902—1990).

Н. А. Соколов умер 17 апреля 2000 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (участок № 10).

Награды и премии

• Герой Социалистического Труда (1973)
• 2 ордена Ленина (04.05.1962; 20.07.1973)
• орден Октябрьской Революции (21.07.1983)
• орден Отечественной войны 1-й степени (23/09/1945)
• орден Дружбы народов (20/10/1993)
• медали
• народный художник СССР (1958)
• Ленинская премия (1965) — за серию политических карикатур, опубликованных в газете «Правда» и журнале «Крокодил»
• Сталинская премия первой степени (1942) — за серию политических плакатов и карикатур
• Сталинская премия первой степени (1947) — за иллюстрации к произведениям А. П. Чехова
• Сталинская премия первой степени (1949) — за картину «Конец» (1947—1948)
• Сталинская премия второй степени (1950) — за политические карикатуры и иллюстрации к книге М. Горького «Фома Гордеев»
• Сталинская премия первой степени (1951) — за серию плакатов «Поджигатели войны» и другие политические карикатуры, а также за иллюстрации к роману М. Горького «Мать»
• Государственная премия СССР (1975) — за иллюстрации и оформление книги Н. С. Лескова «Левша»
• Государственная премия РСФСР имени И. Е. Репина (1982) — за иллюстрации и оформление книги М. Е. Салтыкова-Щедрина «История одного города»
• Почётный гражданин Рыбинска (1985)

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=9056 Соколов, Николай Александрович (художник)]. Сайт «Герои Страны».

• [www.ng.ru/events/2000-04-18/2_sokolov.html Независимая газета: Памяти Николая Александровича Соколова]
• [www.davno.ru/posters/collections/кукрыниксы/ Davno.ru: Кукрыниксы]

Отрывок, характеризующий Соколов, Николай Александрович (художник)

Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.


Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.