Соколов, Павел Петрович (скульптор)
| Павел Петрович Соколов | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Жанр: | |
| Учёба: | |
| Стиль: | |
 Работы на Викискладе | |
Па́вел Петро́вич Соколо́в (16 (27) июня 1764, Санкт-Петербург — 24 сентября (6 октября) 1835) — русский скульптор, признанный мастер декоративной скульптуры классицизма.
Биография
В 1770—1785 обучался в Императорской Академии Художеств, в 1786—1789 пенсионер Академии во Франции. Академик с 1813. Служил «мастером резного художества» при Адмиралтействе.
В 1816[1] создал одно из наиболее известных своих произведений — бронзовую скульптуру «Девушка с кувшином» в Екатерининском парке в Царском селе, воспетую А. С. Пушкиным в стихотворении 1830 года [www.zhurnal.ru/magister/library/pushkin/poetry/pu0646.htm «Царскосельская статуя»]. Авторская копия в имении Суханово.
Также известны декоративные чугунные фигуры, созданные Соколовым в 1820-е для украшения ряда петербургских мостов: львы на Львином мосту (1825), крылатые львы на Банковском мосту (1825, упоминаются в стихотворении Дмитрия Бобышева [www.ruthenia.ru/60s/leningrad/bobyshev/lev.htm «Крылатый лев сидит с крылатым львом…»], посвящённом Евгению Рейну), сфинксы на Египетском мосту (1829).
В 1926 году на заводе Чарльза Берда отлиты пробные экземпляры сфинксов для Египетского моста, впоследствии перенесены на пристань на Крестовском острове.
Похоронен на Смоленском православном кладбище, позже прах перенесён в Некрополь мастеров искусств.
- Наиболее известные работы П. П. Соколова
- Девушка с кувшином1.webm
Фонтан «Девушка с кувшином» в действии (Царское Село)
- Sukhanovo deva s kuvshinom.jpg
«Дева с разбитым кувшином» (Суханово)
- Sankt Petersburg Löwenbrücke 2005 b.jpg
Львы Львиного моста
- Sankt Petersburg Banken Brücke 2005 b.jpg
Крылатые львы Банковского моста
- Sphinx on Egyptian Bridge.jpg
Один из сфинксов на Египетском мосту
Напишите отзыв о статье "Соколов, Павел Петрович (скульптор)"
Примечания
- ↑ В.П.Семёнов «Девушка с кувшином», 2010, стр. 24
Отрывок, характеризующий Соколов, Павел Петрович (скульптор)
Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
