Сократес

О португальском политике см. Сократеш, Жозе.

Сократес
Сократес
Общая информация
Полное имя	Сократес Бразилейро Сампайо де Соуза Виейра де Оливейра
Прозвище	Доктор Сократес, Золотые пятки
Родился	19 февраля 1954(1954-02-19) Белен, штат Пара, Бразилия
Умер	4 декабря 2011(2011-12-04) (57 лет) Сан-Паулу, штат Сан-Паулу, Бразилия
Гражданство	Бразилия
Рост	192 см
Позиция	полузащитник
Карьера
Молодёжные клубы
	Рано де Оуро
	Колежио Мариста
1971—1974	Ботафого (Рибейран-Прету)
Клубная карьера*
1974—1978	Ботафого (Рибейран-Прету)	57 (24)
1978—1984	Коринтианс	297 (172)
1984—1985	Фиорентина	25 (6)
1986—1987	Фламенго	20 (5)
1988—1989	Сантос	5 (2)
1989	Ботафого (Рибейран-Прету)	0 (0)
2004	Гарфорт Таун	1 (0)
Национальная сборная**
1979—1986	Бразилия	63 (25)
Тренерская карьера
1990	Ботафого (Рибейран-Прету)
1996	ЛДУ Кито
1999	Каболфренсе
Международные медали
Кубки Америки
Серебро	1983
Бронза	1979
Золотой Кубок чемпионов мира
Серебро	Уругвай
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Со́кратес Бразиле́йру Сампа́йу ди Со́за Вие́йра ди Оливе́йра (порт.-браз. Sócrates Brasileiro Sampaio de Souza Vieira de Oliveira; 19 февраля 1954, Белен — 4 декабря 2011, Сан-Паулу) — бразильский футболист, полузащитник, капитан сборной Бразилии на чемпионатах мира 1982 и 1986 годов.

Занимает 63-е место среди лучших игроков XX века по версии журнала World Soccer. Занимает 77-е место среди лучших игроков за всю историю футбола по версии журнала Placar. Входит в список лучших игроков XX века по версии Voetbal International. Член ФИФА 100.

Будучи профессиональным футболистом, он получил диплом врача в Университете Сан-Паулу, а после окончания спортивной карьеры — степень доктора философии.

Биография

Сократес родился в семье налогового агента и поклонника философии Раймундо. У него было трое братьев, Софоклус (названный в честь Софокла), Состенес и Раймундо, также ставший футболистом. Когда Сократесу было 6 лет, его семья переехала в Рибейран-Прету.

С ранних лет Сократес полюбил футбол, первой его командой стал «Рано де Оуро»:

Однажды я находился рядом с полем и, испытывая желание потренироваться с игроками, попросил об этом у тренера. Я даже не знал, как его зовут. Он спросил меня, на какой позиции я играю. Я ответил, что полузащитника. Так получилось, что у них в тот момент не оказалось правого крайнего, и он попросил меня занять это место, не посмотрев ни на мой весьма юный возраст — 11 лет, ни на то, что я был совсем не подготовлен для матча взрослых мужиков, ни даже на отсутствие у меня пары бутс. Но именно так началась моя футбольная сага. Спустя два дня я получил, в первый раз в жизни, клубную форму — белые футболки с золотыми полосами. Это было непередаваемое чувство! Я начинал с роли резервиста для игрока по прозвищу Нигра — чернокожего и физически мощного крайнего нападающего. Настоящее его имя — Миранда. Он сейчас работает массажистом в клубе «Рекреатива».

Но его отец запрещал сыну заниматься этим видом спорта, а потому будущий футболист играл тайком, одновременно получая медицинское образование. Затем он играл за команду своего колледжа «Колежио Мариста».

Когда Сократесу было 16 лет, его тренер в колледже был приглашён на работу в местный клуб «Ботафого», куда он позвал четырёх своих футболистов, среди которых был Сократес и Миранда. Он согласился, однако поставил условие, что продолжит учёбу. Так Сократес провёл 5 лет, одновременно выступая за команду и учась на врача-педиатра, которым мечтал стать в детстве. По собственному признанию футболиста, ему было очень сложно совмещать тренировки и учёбу, и он справился с этим лишь с помощью однокурсников. В 1976 году Сократес стал лучшим бомбардиром чемпионата штата Сан-Паулу, чем обратил на себя внимание ведущих клубов страны.

В 1978 году, сразу после получения диплома врача, Сокрастес был куплен «Коринтиансом». Он дебютировал в команде в матче с «Сантосом».

Во время выступлений за «Коринтианс» был известен тем, что активно боролся против военного режима в Бразилии, ставя в пример спорт, футбол в качестве наивысших демократических ценностей. Признаётся многими специалистами величайшим футболистом этого второго по популярности бразильского клуба (число болельщиков в 2006 году — 24 миллиона). Отличался умением бить пенальти без разбега, что делало их неотразимыми. В 1983 году Сократес был признан лучшим футболистом Южной Америки. Его младший брат Раи (легенда ФК «Сан-Паулу») стал чемпионом мира в составе сборной Бразилии в 1994 году.

Кроме «Коринтианса», Сократес также выступал в бразильских «Ботафого» (Рибейран-Прету), «Фламенго», «Сантосе», в итальянской «Фиорентине». В 2004 году, спустя 15 лет после завершения карьеры, на несколько месяцев стал играющим тренером английского клуба «Гарфорт Таун» из Региональной лиги Англии. Провёл лишь один матч, выйдя на замену за 12 минут до конца встречи с «Тадкастер Альбион».

Смерть

В августе 2011 года Сократес попал в больницу имени Альберта Эйнштейна с кровоизлиянием в пищеварительный тракт из-за повышенного давления воротной вены. В начале сентября он был выписан из больницы; сам футболист назвал причиной кровоизлияния злоупотребление им алкоголем:

«Рабочий день, а я взял бутылку вина. Если бутылки бы не было, ничего не изменилось бы для меня, но это было привычкой. Это была моя компания, как и сигареты».

3 декабря он вновь попал в больницу с септическим шоком кишечного происхождения. 4 декабря в 4:30 он скончался.

Через несколько часов после смерти Сократеса «Коринтианс» в матче последнего тура чемпионата Бразилии, сыграв вничью в дерби против «Палмейраса» (0:0), оформил пятый титул чемпионов страны. Игра началась с минуты молчания в память о Сократесе.

Достижения

Командные

• Чемпион штата Сан-Паулу: 1979, 1982, 1983
• Обладатель Трофея Рио: 1986
• Чемпион штата Рио-де-Жанейро: 1986

Личные

• Лучший бомбардир штата Сан-Паулу: 1976
• Лучший футболист Южной Америки: 1983

Ссылки

• [torcida.com.ru/stars/socrates/ Биография Сократеса]
• [liva.com.ua/socrates-memory.html Сократес. «Футбольный Че Гевара».] Некрологи Libcom, Guardian и Al Jazeera.
• [www.championat.com/football/article-105329-doktor-sokrates.html Доктор Сократес]
• [sambafoot.com/en/players/373_socrates.html Профиль на сайте sambafoot.com] (англ.)

</div> </div>

</div>

</div>

Отрывок, характеризующий Сократес

Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.


17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.