Солдат
Поделись знанием:
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.
Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
 |
Эта статья или раздел нуждается в переработке. Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей.
|
Солда́т (от лат. Soldus, Solidus — монета или от итал. Soldo — монета, жалование)
- первичное, младшее, нижнее, воинское звание, рядовой в армиях многих государств; категория военнослужащих и военнообязанных в Вооружённых Силах ряда государств;
- в широком смысле — военный человек в любом звании опытный в военном деле; обладающий воинскими качествами.
- в переносном смысле — участник какой-либо организации или общественного движения, посвятивший себя служению их целям и задачам (например, солдат революции)[1].
Солдаты:
- состав военнослужащих в воинских званиях рядовой и ефрейтор в Вооружённых Силах СССР[2];
- состав военнослужащих в воинских званиях рядовой и ефрейтор в Российской Федерации[3].
Содержание
История
Впервые название солдат появилось около 1250 года в Италии[4], где так называли воинов-наёмников, получавших жалование за военную службу. Слово происходит от названия мелкой разменной монеты сольдо. Термин подчёркивал низкую стоимость наёмного воина и столь же низкую ценность его жизни[5].
В России оно получило распространение с 30-х годов XVII века в полках «нового строя» (Войска «Нового строя») (с заимствованием западных войсковых порядков полки, учреждённые при Михаиле Фёдоровиче и Алексее Михайловиче по иностранному образцу с иностранными офицерами, были названы солдатскими (пехота))[6].
«Имя солдата просто содержит в себе всех людей, которые в войске суть, от высшего генерала даже до последнего мушкетера, конного и пешего … .»— Устав воинский Петра Великого, ПСЗ, том 5, № 3006.
Существовало (с перерывами) до 1917 года.
После 1917 года и до 1945 года в ВС СССР назывались военнослужащими рядового состава или красноармейцами (бойцами).
В ВС СССР категория солдат введена в июле 1946 года[1].
Солдат в фольклоре
В русском фольклоре солдат является одним из самых популярных персонажей, хитростью («солдатской смекалкой») превосходя людей с более высоким социальным статусом, нечистую силу и саму смерть.
(военнослужащий регулярных войск) (Словарь Даля)[7].
Солдат в искусстве
Художественный фильм
- Баллада о солдате — советский чёрно-белый художественный фильм 1959 года, снятый режиссёром Григорием Чухраем, рассказывающий об отпуске в 1942 году рядового Великой войны, успевшего, помогая случайным попутчикам, добраться домой лишь на миг, чтобы пообещать: «Я вернусь, мама!» Фильм номинировался на премию Оскар (1962), получил приз Каннского кинофестиваля как лучший фильм для молодёжи (1960) и другие кинонаграды.
- Солдат Иван Бровкин — советский художественный фильм 1955 года, рассказывающий о службе в Советской Армии Вооружённых сил СССР.
- Солдаты — советский художественный фильм 1956 года по мотивам книги Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда».
- «Солдаты свободы» — художественный многосерийный фильм о Великой Отечественной войне, снятый режиссёром Юрием Озеровым.
- «Солдатский декамерон» — художественный фильм 2005 года.
Телевизионный фильм
- Солдаты — российский телевизионный комедийный сериал о службе в вооружённых силах России, насчитывающий 547 серий, что является рекордом для российских сериалов.
- Солдаты удачи (США, 1997—1999) — телесериал о команде специального назначения, выполняющей неофициальные задания правительства США за вознаграждение. После первого сезона сериал был переименован в «Special Ops Force».
Персонаж художественных произведений
- Солдат Швейк — сатирический персонаж, придуманный чешским писателем Ярославом Гашеком; главный герой романа «Похождения бравого солдата Швейка». Многие похождения Швейка носят автобиографический характер.
- Василий Тёркин — литературный персонаж, главный герой поэм А. Т. Твардовского «Василий Тёркин» (1941—1945) и «Тёркин на том свете» (1954). Образ смелого, весёлого, находчивого, никогда не унывающего солдата.
См. также
- Почётный солдат
- Кантонисты
- Гессенские солдаты — наёмные войска, предоставлявшиеся гессенскими князьями другим странам
- А. И. Деникин [militera.lib.ru/memo/russian/denikin_ai/03.html Русский солдат.]
- [thelib.ru/books/guderian_geync/vospominaniya_soldata-read.html Воспоминания солдата]
Напишите отзыв о статье "Солдат"
Примечания
- ↑ 1 2 Военный энциклопедический словарь (ВЭС),М.,ВИ,1984 г., страница 690
- ↑ [www.modnaya.ru/library/006/051.htm «О всеобщей воинской обязанности»]
- ↑ [www.consultant.ru/popular/military/32_1.html#p72 Ст. 2. «Военная служба. Военнослужащие» ФЗ «О воинской обязанности и военной службе»].
- ↑ [dictionary.reference.com/browse/soldier Based on the Random House Dictionary, Random House, 2009]
- ↑ Безлепкин Н. И., Борзенков Н. И., Вахонин Н. Л. и др. [books.google.com.ua/books?id=OtJLDAAAQBAJ&pg=PA310&lpg=PA310&dq=%D1%81%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D0%B4%D0%BE+%D1%81%D0%BE%D0%BB%D0%B4%D0%B0%D1%82&source=bl&ots=VVqu8K-FOu&sig=VcwRZ8oJ3HJ91hBAHG0UV56c6bA&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwjzwd6f3ajPAhXD1iwKHeZdBIsQ6AEIUDAM#v=onepage&q=%D1%81%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D0%B4%D0%BE%20%D1%81%D0%BE%D0%BB%D0%B4%D0%B0%D1%82&f=false Раздел III. Философия человека и проблемы безопасности] // Философия: учебник для военных вузов / Под ред. О. Ю. Ефремова. — СПб.: Питер, 2015. — С. 310. — 464 с. — ("Учебник для военных вузов"). — ISBN 978-5-496-01332-1.
- ↑ [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVII/1660-1680/Smet_voenn_sil_1661_3/text1.htm Сметные росписи государевым людям всех полков и перечневая выписка о сборе полуполтинных денег 171 года.]
- ↑ «Толковый словарь живого великорусского языка» Владимира Ивановича Даля (тт. 1—4, 1863—1866).
|
Портал «Военное дело» |
|---|---|
|
солдат в Викисловаре? |
|
Солдат в Викицитатнике? |
|
ЭСБЕ/Солдат в Викитеке? |
|
Солдат в Викиновостях? |
Литература
- В. И. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка. Тт. 1—4. — 1863—1866.
- При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).
- Военный энциклопедический словарь. — М.: Воениздат, 1984. — 863 с.
- Федеральный закон «О воинской обязанности и военной службе».
Ссылки
- [www.garant.ru/law/78792-000.htm Федеральный закон «О статусе военнослужащих»].
- А. И. Деникин [militera.lib.ru/memo/russian/denikin_ai/03.html Русский солдат.]
- [thelib.ru/books/guderian_geync/vospominaniya_soldata-read.html Воспоминания солдата.]
Отрывок, характеризующий Солдат
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.
Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
