Солдатское имя

Солдатское имя (швед. soldatnamn) — шведский феномен XVI—XX веков, выражавшийся в том, что новобранцам при зачислении в войска давали новые имена. Феномен связан с тем, что в Швеции вплоть до 1901 года отсутствовали фамилии в их современном понимании, а в их качестве использовались отчества, например, Ларссон — сын Ларса, Андерссон — сын Андерса и др. (см. Шведское имя).

Из-за этого зачастую в одном подразделении оказывалось множество солдат с одинаковыми отчествами, и возникала путаница из-за того, к кому именно относится команда. С появлением же солдатского имени у пяти разных Андерссонов, служивших в одном подразделении, появлялись разные имена. Для облегчения подачи приказов, солдатские имена обычно состояли только из одного слова.

Имена могли указывать на военное назначение (Патрун — «патрон», Дольк — «кинжал» и др.), положительные для солдата качества (например, Раск — «быстрый», Мудиг — «храбрый»), географическое происхождение и т. п.

Зачастую, но далеко не всегда, имя передавалось от предшественника, служившего в том же подразделении; также в ряде случаев солдатские имена присваивались по именам офицеров того же подразделения.

В 1901 году, когда в Швеции был принят закон, согласно которому все граждане были обязаны иметь «фамильное имя», некоторые шведы, не имевшие к тому моменту такового, стали использовать в качестве фамилии именно солдатское имя.

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Солдатское имя

– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.