Солдат апокалипсиса
Солдат апокалипсиса | |
Omega Doom | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр | |
Продюсер | |
Автор сценария | |
В главных ролях | |
Оператор | |
Композитор | |
Кинокомпания | |
Длительность |
84 мин |
Страна | |
Год | |
IMDb | |
«Солдат апокалипсиса» (англ. Omega Doom) — американский постапокалиптический фильм 1996 года режиссёра Альберта Пьюна с Рутгером Хауэром в главной роли.
Сюжет
В последний день битвы человечества и роботов один из дроидов Солдат апокалипсиса (Омега-Дум) получает ранение и у него стирается память — программа по уничтожению людей. Спустя неопределённое время после этого Омега-Дум попадает в один из разрушенных городов, где натыкается на необычный союз дроидов и ромов (новых более совершенных моделей роботов) в то время как обычно они между собой враждуют. Кроме того, здесь есть два простых мирных робота — в прошлом робот-няня, а теперь барменша, подающая воду, и голова бывшего робота-учителя, которую дроиды используют для развлечения вместо мяча. Омега-Дум помогает Голове найти тело, и она рассказывает ему, что по слухам в этом городе хранится спрятанное людьми оружие. Обе группировки роботов хотят найти это оружие, чтобы использовать для уничтожения оставшихся в живых людей, поскольку в нынешнем распоряжении роботов есть только так называемые «лазерные резаки», барменшу же они используют для приманки. Дроид Марко рассержен тем, что Омега-Дум лишил его любимой игрушки — Головы. Между Марко и Думом происходит схватка, где Дум демонстрирует своё мастерство владения лазерным резаком и уничтожает Марко. Обеспокоенная Голова предлагает Думу поскорее бежать из города, но тот наоборот идёт к ромам, чтобы заключить с ними сделку. Омега-Дум обещает ромам найти оружие и устранить дроидов взамен на половину оружия. Затем Дум идёт к дроидам и предлагает им ту же самую сделку. Настоящий же план Дума — выманить и уничтожить всех их по одному, и у него это получается. Воплотив свой план в жизнь и оставив в живых только мирных роботов Голову и барменшу (а также одну из сдавшихся ромов), Омега-Дум отправляется дальше. В одной из последних сцен он выполняет последнюю просьбу умирающей (от его руки) Зед, поворачивая её голову к багрово-красному закату.
Интересные факты
- В начале фильма звучит стихотворение Томаса Дилана:
Исполнители ролей
- Рутгер Хауэр — Солдат апокалипсиса (Омега-Дум)
- Шэннон Уирри — лидер дроидов Зед
- Норберт Уэйссер — Голова
- Тина Коте — лидер ромов Блэкхёрт
- Анна Катерина — барменша
- Джилл Пирс — ром Зинк
- Саймон Поулэнд — дроид Зед-Ту
- Синтия Айрлэнд — ром Айронфэйс
- Джахи Джей Джей Зури — дроид Марко
- Эрл Уайт — дроид Титус
Производство
Сюжет «Солдата апокалипсиса» навеян фильмом Акиры Куросавы «Телохранитель» (1961), который в свою очередь является кино-адаптацией романа Дэшила Хэммета «Кровавая жатва» (1929). Съёмки фильма проходили в Словакии.
Отзывы
«Солдат апокалипсиса» не получил широкой известности и знаменателен только тем, что в нём снялся известный актёр Рутгер Хауэр. В целом фильм был встречен самой жёсткой критикой, где основные постулаты это: примитивный сюжет, отсутствие спецэффектов и огромное количество «нестыковок». К нестыковкам относят то, что у роботов изо рта идёт пар от дыхания, они курят, пьют воду и тому подобное. Для знаменитого и уважаемого в 1980-х годах актёра экшн-фильмов Рутгера Хауэра констатируют полный упадок карьеры .
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 19 августа 2014 года. |
Напишите отзыв о статье "Солдат апокалипсиса"
Отрывок, характеризующий Солдат апокалипсиса
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.