Солидаризм

Солидари́зм (фр.  solidarisme, от solidaire — действующий заодно) — политическая теория о необходимости солидарности и стремления к компромиссу, социальному сотрудничеству и духовному доверию среди различных слоёв общества, в том числе, классов, партий и групп интересов. Солидаристские отношения строятся либо на системе взаимовыгодных договоров, ориентированных на общие интересы, либо на совокупности добровольных сообществ.

Истоки и исторические проявления солидаризма

Идейно-философские основы солидаризма заложили в XIX веке французский экономист Пьер Леру и французский юрист Леон Буржуа. Первый был близок к идеям демократического социализма, второй принадлежал к республиканской партии радикалов. Поиски в солидаристском направлении стимулировали революционные события 1848 года. Июньское рабочее восстание и его подавление доказали, что республиканский строй не гарантирует от жестоких социальных конфликтов и кровопролитий.

Леру и Буржуа выступали за социальную ориентацию демократической республики, предлагали различные формы социально-экономической солидарности — справедливую налоговую систему, развитые социальные программы. При этом они подчёркивали самоценность демократии, гражданского равноправия, общественного взаимопонимания. В более радикальной форме, с социалистическим уклоном, эти же идеи пропагандировали прудонисты. После Второй мировой войны их унаследовал левоцентристский премьер Пьер Мендес-Франс, а в более умеренной форме — Народно-республиканское движение. Гарантии социально-экономических прав, введённые во Франции в 1930-х и 1950-х годах, во многом стимулировались солидаристскими установками.

Ярким примером солидаристского движения был польский профсоюз «Солидарность» в 1980—1981 годах. «Солидарность» выступала за максимальное развитие рабочего самоуправления, распространение трудовой собственности, одновременно исповедуя католические духовно-культурные ценности. В сфере государственного устройства «Солидарность» требовала передачи всей полноты власти Общественному совету народного хозяйства, представляющему трудовые коллективы страны.

Мы намерены создать в Польше строй, не имеющий прецедентов в истории.

Яцек Куронь

Историческая практика, однако, показала, что солидаризм с трудом «конструируется», и в своих реальных проявлениях далеко не всегда соответствует теориям. Как правило, солидаристские структуры и коммуникации формируются стихийно, как организованная бытовая взаимопомощь. Зачастую приобретают весьма специфические, внеправовые и околокриминальные формы. Например, в качестве солидарных сообществ иногда рассматриваются сомалийские джилибы.

Христианская демократия

Христианская демократия

Идеи

Социальный консерватизм

Социально-рыночная экономика

Персонализм · Популяризм

Солидарность (в Католицизме)· Субсидиарность (в Католицизме)

Корпоративизм · Дистрибутизм

Католическое социальное учение

Коммунитаризм · Демократия

Неокальвинизм · Неотомизм

Персоналии

Фома Аквинский · Жан Кальвин

Лев XIII · Абрахам Кёйпер

Жак Маритен · Конрад Аденауэр

Альчиде Де Гаспери · Луиджи Стурцо

Робер Шуман · Пий XI

Эдуардо Фрей Монтальва

Иоанн Павел II · Альдо Моро

Гельмут Коль · Джулио Андреотти

Документы

Rerum Novarum

Graves de Communi Re

Quadragesimo Anno

Mater et Magistra

Centesimus Annus

Партии

Список христианско-демократических партий

Центристский демократический интернационал

История

История христианской демократии

Христианская демократия по странам

Портал:Политика

Если во Франции солидаризм носил сугубо светский характер, то в Италии он основывался на католической социальной доктрине. Основные её принципы содержались в энциклике Папы Льва XIII Rerum Novarum. Огромную роль в солидаризации итальянской общественной жизни сыграла в 1919—1922 годах Народная партия, возглавляемая католическим священником Луиджи дон Стурцо . По её инициативе по всей стране создавались кооперативы, другие группы гражданской взаимопомощи, развивались христианские профсоюзы. Эта система получила название «белый синдикализм» (в противовес «красному» – коммунистическому и «чёрному» – фашистскому) . После 1945 года эту традицию поначалу продолжила Христианско-демократическая партия во главе с Альчиде де Гаспери. К наследию Стурцо возводит свою идеологию партия Народ свободы:

Существует идеальное соответствие между мыслью дона Стурцо и нашей недавней реформой… Мы ощущаем себя его продолжателями… Мы работаем для демократической, свободной и солидарной Италии.

Сильвио Берлускони

Носителем подобных идей в бисмарковской и Веймарской Германии выступали католическая партия Центр и Баварская народная партия. После Второй мировой войны в ФРГ эту линию продолжал Христианско-демократический союз и его баварский филиал Христианско-социальный союз. Наиболее яркой фигурой германской христианской демократии были Конрад Аденауэр (основатель ХДС и первый федеральный канцлер ФРГ) и Франц Йозеф Штраус (бессменный лидер ХСС и премьер-министр Баварии) . Солидаризм ХДС/ХСС выражается прежде всего в принципе субсидиарности и сильной социальной политике. Характерно, что Бавария при Штраусе, наряду с бурным индустриальным ростом, отличалась активным развитием малого бизнеса и гражданской кооперации.

Одной из отправных точек христианской демократии является принципиальная невозможность совершенного общества, так что в реальном обществе всегда есть конфликты, а все попытки построить идеальную систему заканчивались катастрофой (Третий рейх, СССР). Эту проблему христианские демократы пытаются решить на основе следующих положений.

Во-первых, земная миссия человека состоит не в конкуренции с другими людьми, а в том, чтобы реализовать себя как члена общества. Поэтому, несмотря на своё несовершенство, люди должны стремиться к солидарности и братству. Согласно учению, самореализация в обществе касается прежде всего его естественных и элементарных ячеек, таких как семья, церковный приход, микрорайон, профессиональное сообщество, волонтёрская организация. К этой же категории демохристиане относят органы, объединяющие представителей работников и собственников частных предприятий из какого-то одного сектора экономики или профессии (корпоратизм).

Во-вторых, различные классы, группы и отдельные люди находятся в тесной зависимости друг от друга. Поэтому для достижения интеграции и координации действий нужно уважать интересы других классов, групп и людей, а в конфликтных ситуациях быть готовым проявить уступчивость. Такая уступчивость и солидарность играют важную роль на всех уровнях общества, от элементарного до международного. Напротив, эскалация напряжённости (в частности, классовая борьба) ведёт к революциям и войнам.

В-третьих, действия людей должны иметь под собой нравственную опору, которая носит абсолютный характер, исходит (частично или полностью) из веры и в равной степени относится к каждому.

В исключительных случаях, государство вынуждено разрешать противоречия силой. Однако меры подавления должны применяться только по закону и для предотвращения конкретных случаев насилия, а не системно.

Правый радикализм

Несколько иначе формулируется концепция солидаризма в крайне правом прочтении. Праворадикальный солидаризм совмещает принципы христианской демократии с идеями раннего фашизма и отчасти синдикализма. Общество понимается как система взаимодействующих корпоративных ассоциаций. Важное место уделяется общественной морали, уходящей корнями в спаянность «малых сообществ» (иногда криминального характера).

Первые проявления солидаризма как праворадикального течения связаны с именем германского политика Эдуарда Штадлера. Марксизму и коммунизму Штадлер противопоставлял популистский «немецкий социализм» . Сходные идеи проповедовали идеологи австрофашизма и австрийского «христианского корпоративизма». Правый солидаризм формировался как активная альтернатива коммунизму, поэтому заимствовал коллективистские мотивы социалистической идеологии.

Многие из этих идейных элементов были заимствованы итальянским фашизмом, испанским фалангизмом и штрассеровским течением германского национал-социализма. Во Франции солидаристские идеи доминировали в фашистской Народной партии (PPF) Жака Дорио , в неосоциалистических партиях (Социалистическая партия Франции - Союз Жана Жореса, Социалистический республиканский союз) Марселя Деа , во Французской социальной партии Франсуа де ля Рока. Примеры «фашистского солидаризма» демонстрировали сторонники Юзефа Пилсудского в Польше 1920-х. Идея государства как совокупности свободных сообществ легионерского типа, с прямым обращением к опыту «разбойников и бандитов», выдвигалась теоретиками итальянского неофашизма в свинцовые семидесятые .

В Латинской Америке к ультраправым версиям солидаризма были близки аргентинские режимы Хуана Доминго Перона, Исабелиты Перон и правление генерала Луиса Гарсиа Месы в Боливии. Характерно, что в Аргентине и Боливии активно действовали эмиссары западноевропейского неофашизма . Солидаристская идеология характеризовала политику Гоминьдана на Тайване.

В англосаксонских странах солидаристские элементы встречаются в ультраправых формированиях США, правых кругах республиканской партии, были заметны в Демократической лейбористской партии Австралии. Особенно выраженный солидаризм характеризовал взгляды и деятельность австралийского католического активиста Боба Сантамарии.

Установки праворадикального солидаризма были характерны для ряда организаций Всемирной антикоммунистической лиги и для антикоммунистических партизанских движений эпохи холодной войны – контрас, УНИТА, РЕНАМО и других.

В настоящее время праворадикальный солидаризм является идеологией организации НТС(оск) .

Солидаризм в России

Виднейшим теоретиком российского солидаризма был видный политик антибольшевистского подполья и Белого движения Георгий Гинс. На министерских постах во Временном Сибирском правительстве, правительстве Уфимской директории и правительстве адмирала Колчака Гинс разрабатывал проекты перераспределения земельной собственности в интересах крестьянства, введения социальных программ и более всего – развития кооперации. Однако, несмотря на объективную близость этих позиций к программе эсеров, политические противоречия правого деятеля с социалистами препятствовали их реализации. Аграрные проекты Гинса были отклонены и большинством колчаковского правительства как чрезмерно радикальные. Концепция российского солидаризма сформулирована в ряде работ Гинса, прежде всего «На путях к государству будущего: от либерализма к солидаризму» и «Предприниматель» . Общественные принципы Гинса в значительной степени послужили источником для идеологии Народно-трудового союза российских солидаристов (НТС), созданного эмигрантской молодёжью в 1930 году.

В большей степени, нежели в Белом движении, солидаристская идеология присутствовала в партии эсеров. Народно-социалистическая концепция «пирамиды коллективностей», всеобщего самоуправления и кооперативного сотрудничества представлена в книге Виктора Чернова «Конструктивный социализм» . Сходных взглядов придерживался Борис Савинков, с этих позиций воспринимавший корпоративное государство Бенито Муссолини. Стихийный солидаризм характеризовал антибольшевистские повстанческие движения, прежде всего махновское и антоновское .

Несмотря на то, что современный НТС в значительной степени отказался от программных установок 1930-х годов и проделал определённую эволюцию в либеральном направлении, солидаризм декларативно остаётся его идеологией и сохраняется в христианско-демократическом варианте. Праворадикальная версия солидаризма характерна для НТС(оск). Реальные солидаристские черты просматриваются в стихийно складывающихся гражданских объединения самого различного характера .

См. также

• Корпоративизм
• Коммунитаризм
• Антикоммунизм

Литература

• Вощинин И. [ntsrs.ru/liter/vosch/index.htm Солидаризм. Рождение идеи.] — «Посев», Франкфурт-на-Майне, 1969.
• Казакевич А. Идеология христианской демократии // Ровдо В., Чернов В., Казакевич А. Мировые политические идеологии: классика и современность. Минск: Тонпик, 2007. Гл. 6. ISBN 985-6730-84-8 [www.cetbel.info/zip/ideology_Chernov.pdf]
• Нойхауз Н. Ценности христианской демократии. М.: Республика, 2005. ISBN 5-250-01916-1
• [ntsrs.ru/solidarizm.htm Подборка материалов по солидаризму на сайте «НТС и наследие русской эмиграции».]
• Пряжников К.С. Идеологии «третьего пути» и государство «солидаризма» 1930-х годов в работах русского солидариста Г.К. Гинса // Вестник МГОУ, М.: 2009. № 3. С.130-135.
• Пряжников К.С. Русский солидарист Георгий Гинс : [теоретик права русского зарубежья Г.К. Гинс (1887-1971)] // Россия и современный мир. 2010. Янв.-март (№ 1). - С. 217-225. Библиогр.: с. 224-225.
• Окара А. Н. Социальная солидарность как основа нового «миростроительного проекта». Онтологические, концептуальные и политтехнологические ресурсы идеологии и политической философии солидаризма в контексте модернизации России // Идеология и философия солидаризма. Материалы научного семинара. Выпуск № 9. М.: Научный эксперт, 2010. С. 7-41.

Отрывок, характеризующий Солидаризм

– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]