Солнечная засветка

Засветка антенн земных станций Солнцем (англ. Sun outage, иногда ошибочно - англ. Sun interference) — зашумление радиосигнала, принимаемого со спутника, в результате смешения полезного радиосигнала с излучением от Солнца, при нахождении Солнца вблизи оси антенна — спутник связи.

В глобальном масштабе солнечная засветка проявляет себя два раза в год в период 3,5 недель, окружающих дни весеннего и осеннего равноденствия (20—21 марта и 21—22 сентября соответственно), когда Солнце пересекает небесный экватор, рядом с которым находится «пояс Кларка» со спутниками связи, двигающимися по геостационарной орбите.

Весной засветка затрагивает сначала земные станции в северном полушарии, переходит к экваториальным (пик засветки на которых приходится точно на день равноденствия), а затем переходит к станциям южного полушария. Осенью всё повторяется в обратном направлении.

С точки зрения земной станции, засветка продолжается в течение 5—12 дней, в течение которых, при прохождению по небу, Солнце оказывается в направлении на спутник, на который ориентирована антенна на 1—10 минут. Начало периода засветки проявляется снижением уровня сигнала и увеличением количества ошибок, к середине периода приём срывается совсем.

Для конкретной земной станции время начала и окончания засветки может быть рассчитано с точностью до секунды. Исходными данными для расчёта являются:

• расположение спутника,
• координаты земной станции,
• ширина диаграммы направленности антенны, которая зависит от
  • диаметра антенны,
  • диапазона (С или K_u).

На дуплексном канале связи (между двумя земными станциями) засветка сказывается дважды: сначала на приёме одной земной станции, потом на приёме другой.

Вред, наносимый солнечной засветкой

В первую очередь, засветка ухудшает качество связи и приводит к её срывам, что сказывается на качестве услуг, предоставляемых с её использованием. Единственный способ этого избежать — заблаговременно переключиться на другой спутник (с другим периодом засветки) или использовать альтернативный канал связи.

Некоторые системы позиционирования для спутников с наклонными орбитами во время засветки могут начать следить за Солнцем вместо спутника. Позиционеры, подверженные такому эффекту на время засветки, рекомендуется выключать или переводить в геостационарный режим.

Антенны большого диаметра, окрашенные в светлые тона, в солнечную погоду фокусируют свет на конвертере (или облучателе), что может привести к разогреву, расплавлению пластиковых частей и повреждению его электронных компонентов. Во избежание повреждений, в таких антеннах рекомендуется экранировать конвертер листом радиопрозрачного материала (картона, пластика и т. п.) на время засветки.

Ссылки

• [donkool.ucoz.ru/knigi/Sputnikovaja_Svjaz_i_problema_geostacionarnoy_orbi.doc Л.Я.Кантор, В.В.Тимофеев, Статья "СПУТНИКОВАЯ СВЯЗЬ и проблема геостационарной орбиты. Глава 1.3. ОСВЕЩЕННОСТЬ ГЕОСТАЦИОНАРНОГО ИСЗ; ЗАСВЕТКА АНТЕНН ЗЕМНЫХ СТАНЦИЙ СОЛНЦЕМ И ЛУНОЙ]
• [www.satellite-calculations.com/Satellite/suninterference.php Sun Outage Calculator] (англ.). Online Satellite Calculations. — Калькулятор расчёта интерференции для земной станции.

Отрывок, характеризующий Солнечная засветка

– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.