Солнце в геральдике
Со́лнце — гербовая фигура, относящаяся к числу негеральдических. Обычно солнце имеет восемь прямых лучей и восемь изогнутых[1]. Если лучи только прямые, то такое солнце называется сияющим, только изогнутые — пламенеющим[1]. Солнечный диск, как правило, имеет человеческое лицо[1]. Если солнце не естественного золотого цвета, оно обычно называется тенью солнца[1].
Под названием Белое Солнце известно солнце белого цвета с 12 лучами на синем фоне, являвшееся гербом Китая с 1911 по 1949 год. Начиная с 1949 года это изображение солнца осталось на гербе и флаге Тайваня. Изображение солнца находится на государственных флагах Непала, Аргентины, Казахстана, Курдистана, Македонии, Уругвая, Малайзии,Филиппин, Японии, а также на флаге Тибета. Кроме этого, Солнце можно увидеть на нынешних и бывших ранее государственных гербах ряда стран: Аргентины, Боливии, шахского Ирана, Либерии, Малайзии, Мали, Непала, социалистической Румынии, Уругвая, Эквадора.
В Советском Союзе изображение восходящего солнца находилось на государственном гербе СССР и всех союзных республик, за исключением Грузинской ССР и Армянской ССР, а также на предыдущих — первом гербе РСФСР (1918 год), первом гербе УССР (1919 год) и БССР (1919 год), на гербах Азербайджанской ССР (1931 год), Киргизской ССР (1937 год), Таджикской ССР (1936 год), Туркменской ССР (1926 год), на государственном гербе СССР (1923 год).
- POL województwo podolskie IRP COA.svg
- Ennetburgen-coat of arms.svg
- Blason ville fr Auzeville-Tolosane (Haute-Garonne).svg
- Blason ville fr Barbâtre (Vendée).svg
Напишите отзыв о статье "Солнце в геральдике"
Примечания
См. также
|
||||||||||||
Отрывок, характеризующий Солнце в геральдике
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.
Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
