Соловейчик, Хаим (Брискер)

Хаим ха-Леви Соловейчик
раввин, талмудист
Дата рождения:	1853(1853)
Место рождения:	Воложин
Дата смерти:	30 июля 1918(1918-07-30)
Место смерти:	Отвоцк

Ха́им Солове́йчик (Хаим ха-Леви Соловейчик) (1853, Воложин — 30 июля (21 ава) 1918, Отвоцк, Польша), сын Йосефа Дова Соловейчика — главный раввин Брест-Литовска, автор книги «Хидушей рабену Хаим ха-Леви», один из крупнейших раввинов Беларуси и создатель новаторского метода изучения Талмуда, названного «брестским».

Биография

Родился в известной раввинской семье Соловейчик. Его отцом был Йосеф Дов Соловейчик (Бейт Алеви), а матерью — дочь Ицхока из Воложина. Учился у своего отца, а затем в Воложинской иешиве, где с 1873 года а с 1880 года и до 1892 года, когда иешива была закрыта, возглавлял её.

Взял в жёны дочь раввина Рефаэля Шапиро, главы Воложинской иешивы, женой которого была дочь Нацива из Воложина. После кончины отца, раввина Бреста, раввина Хаима пригласили занять его место, и он возглавил брестскую иешиву, начав преподавать Талмуд по своему новаторскому методу.

Многократно участвовал в съездах российских раввинов и старался улучшить материальное положение евреев. Его общественные взгляды были резко консервативными, он выступал против сионистского движения, поддерживал старый ишув, отрицательно смотрел на создание училищ для евреев со светским образованием. Был среди учредителей движения Агудат Исраль в 1913 году. В то же время ему часто приписывается следующая фраза: «Сионисты не отводят евреев от Торы чтобы создать государство, наоборот, государство им нужно именно для того чтобы отвести евреев от Торы». И указывают ссылку: Книга "Мишкенойс hо-роим" Нью Йорк, 5740. том I, стр. 269. Но, данная книга принадлежит перу совсем иного человека, и вышла лишь в 1980 году. Так что многие считают эту фразу приписанной его имени после смерти.

По характеру раввин Хаим Соловейчик отличался ставшей легендарной терпимостью, добротой и милосердием.

Во время Первой мировой войны переехал в Минск, затем в Варшаву, а после в Отвоцк, где скончался в возрасте 65 лет. Похоронен на еврейском кладбище в Варшаве возле своего дяди и деда своей жены.

Семья

У рава Хаима родилось 2 сына. Старший Моше — был раввином в нескольких местечках Беларуси, а затем главой иешивы при семинаре Ицхака Элхана (Иешива-Юниверсити) в Нью-Йорке. Младший Ицхак Зеэв — наследовал место отца на посту главы брестской иешивы и на должности брестского раввина, став впоследствии крупнейшим религиозным авторитетом в Израиле.

Рабби  Довид Соловейчик                                                                                                           Рабби Берел Соловейчик     Рабби Авраам Иехошуа Соловейчик                                                                           Рабби Йосеф Дов (ха-Леви) Соловейчик автор Бейт Алеви   (1820—1892)     Рабби Хаим Соловейчик "Реб Хаим Брискер" (1853—1918)     Рабби Ицхок Зеэв Соловейчик "ГРИЗ"  Брискер Ров    (1886—1959)       Ливша Соловейчик Файнштейн       Др. Това Соловейчик Лихтенштейн                                                                                                       Лифша Шапиро дочь рава Рефоэла Шапиро               Рабби Рефоэл Соловейчик       Рабби Др. Аарон Лихтенштейн                                                                                                     Рабби Меир Соловейчик       Атара Соловейчик Тверский       Рабби Моше Тверский                                                                                                                 Рабби Др. Йосеф Дов Соловейчик "Рав"   (1903—1993)         Рабби Др. Исадор Тверский       Рабби Майер Тверский                                                                                         Рабби Моше Соловейчик   (1876—1941)       Рабби Др. Арон Соловейчик   (1917—2001)           Рабби Др. Хаим Соловейчик   (1937)         Рабби Моше Соловейчик                                                                                               Пешка Файнштейн Соловейчик     Рабби Др. Шмуэль Соловейчик                   Рабби Элияу Соловейчик                                                                                                     Шуламит Соловейчик Мейсельман     Рабби Моше Мейсельман       Рабби Йосеф Соловейчик                                                                                         Анна Соловейчик Гербер                 Рабби Хаим Соловейчик

Книги

При жизни раввин Соловейчик не опубликовал ни одной работы, а его идеи и его метод преподавания распространялись изустно между учениками иешив. И только малую часть своих работ, которые он считал абсолютно проверенными, Соловейчик записал, и эти записи были изданы уже после его смерти под названием «Хиддушей раббену Хаим ха-Леви» («Новеллы нашего учителя Хаима ха-Леви»). Эта книга стала основополагающей для обучения в литовских иешивах.

Брестский метод

Метод изучения Галахи, который развил рав Соловейчик, требует аналитического изучения текста и предпочитает углублённое изучение одной темы (и’юн) приобретению общих познаний по разным темам без углубления в них (б’киут) (глубина изучения предпочтительнее широты). Метод Соловейчика требует имманентного понимания текста, а не его интерпретации при помощи сравнения с другими текстами, изучения всех существующих мнений по данному вопросу, даже не принятых окончательно, и понимания их основной идеи, противопоставляя такой подход классическому, цель которого — извлечение практических следствий из данной галахи. Метод также предусматривает сравнение разным мест в Талмуде, касающихся данной темы, и вывода общего для всех знаменателя, — в целом отдавая предпочтение анализа синтезу. Наиболее популярный критерий при анализе Талмуда или галахот — проведение различия между обязанностями человека (гавра) и обязанностями, связанными с предметом (хефца).

Метод Соловейчика изначально применялся только в его иешиве, однако благодаря усилению авторитета брестских раввинов в Польше и затем в Израиле, метод стал доминирующим в большинстве иешив «литовского типа». Следствием этого стало определённое пренебрежение ценностью эрудиции как цели образования и отрыв обучения от практических целей (в частности, от вынесения галахических постановлений).

Время деятельности Хаима Соловейчика в истории иудаизма
пары таннаи амораи савораи гаоны ришоним ахароним

Ссылки

• [www.eleven.co.il/article/13890 Хаим Соловейчик] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
• [109.74.196.34/wiki/%D0%A1%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D0%B9%D1%87%D0%B8%D0%BA,_%D0%A5%D0%B0%D0%B8%D0%BC_(%D0%91%D1%80%D0%B8%D1%81%D0%BA%D0%B5%D1%80) Соловейчик, Хаим (Брискер)]
• [toldot.ru/tora/rabbanim/rabbanim_5813.html?template=83 Рав Хаим Соловейчик]
• [www.calend.ru/cityday/406/ Брест. 992-летие]

Отрывок, характеризующий Соловейчик, Хаим (Брискер)

Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.