Соловецкий камень (Санкт-Петербург)

памятник
Соловецкий камень
Страна	Россия
Санкт-Петербург	Троицкая площадь
Автор проекта	Евгений Ухналёв
Строительство	1990—2002 годы

Эта статья — о Соловецком камне в Санкт-Петербурге. О Соловецком камне в Москве см. Соловецкий камень.

Солове́цкий ка́мень в Санкт-Петербурге — памятник жертвам политических репрессий в СССР, находящийся на Троицкой площади Петроградской стороны.

История

Троицкая площадь — старейшая площадь Санкт-Петербурга. Возникла в начале XVIII века на Городском (ныне Петроградском) острове. На ней находился деревянный Троице-Петровский собор, который и дал название площади (снесён в 1933 году).

В 1918—1923 годах площадь называлась площадью Коммунаров, в 1923—1991 годах (в память о проходивших здесь революционных митингах) — площадью Революции.

В 1990 году в сквере рядом с Домом политкаторжан, многие жители которого были репрессированы, была заложена плита основания будущего памятника жертвам политических репрессий. Идея установить камень с территории Соловецкого лагеря принадлежит правозащитнику, сопредседателю Санкт-Петербургского общества «Мемориал» Вениамину Иофе.

На средства Юлия Рыбакова с территории Соловецкого лагеря был доставлен и установлен на площади 4 сентября 2002 года Соловецкий камень.

Ежегодно в День памяти жертв политических репрессий у памятника проходит митинг родственников жертв политических репрессий.

Вандализм

• 9 февраля 2012 года неизвестными камень был осквернен. Краской были нанесены символы и Кельтский крест.
• 28 февраля 2013 года вандалами была нанесена надпись «Свободу Квачкову».

См. также

• Соловецкий камень (Москва)

Литература

• Зодчие Санкт-Петербурга. XX век / сост. В. Г. Исаченко; ред. Ю. Артемьева, С. Прохватилова. — СПб.: Лениздат, 2000. — 720 с. — ISBN 5-289-01928-6.

Ссылки

• [www.solovki.ca/events/stonepiter.php Соловецкий камень в С.-Петербурге: «Хотелось бы всех поименно назвать…»]
• [www.encspb.ru/object/2855716601?lc=ru В Энциклопедии Санкт-Петербурга]

Отрывок, характеризующий Соловецкий камень (Санкт-Петербург)

– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.