Соловьёв, Дмитрий Владимирович

Дмитрий Соловьёв

Е. Боброва и Д. Соловьёв на Cup of China 2010
Персональные данные
Представляет	Россия Россия
Дата рождения	18 июля 1989(1989-07-18) (34 года)
Место рождения	Москва
Рост	183 см
Партнёрша	Екатерина Боброва
Тренер	Александр Жулин, Олег Волков
Бывшие тренеры	Елена Кустарова, Светлана Алексеева, Ольга Рябинина
Хореограф	Александр Жулин
Место проживания	Москва, Россия
Награды
Спортивные достижения Лучшие результаты по системе ИСУ (на международных любительских соревнованиях) Сумма: 178.84 Короткая: 71.04 Произвольная: 107.80 Карточка обновлялась последний раз: 02.10.2016 Олимпийские игры Золото Сочи 2014 командные соревнования Чемпионаты мира Серебро Лондон 2013 танцы на льду Чемпионаты Европы Золото Загреб 2013 танцы на льду Серебро Берн 2011 танцы на льду Серебро Шеффилд 2012 танцы на льду Бронза Братислава 2016 танцы на льду

Дми́трий Влади́мирович Соловьёв (18 июля 1989, Москва, РСФСР, СССР) — российский фигурист, выступающий в танцах на льду с Екатериной Бобровой. Они — олимпийские чемпионы 2014 года в командном зачёте, чемпионы Европы (2013), двукратные серебряные призёры чемпионатов Европы 2011 и 2012 годов, пятикратные чемпионы России; чемпионы мира среди юниоров 2007 года. Заслуженный мастер спорта России.

По состоянию на 29 октября 2016 года пара занимают 13-е место в рейтинге Международного союза конькобежцев (ИСУ).

Карьера

В пару с Екатериной они встали в 2000 году. До 2012 года тренировался у Елены Кустаровой и Светланы Алексеевой.

На чемпионате России 2008 года они завоевали бронзовую медаль. В связи с тем, что первая российская пара Оксана Домнина/Максим Шабалин не смогла участвовать в чемпионате мира из-за травмы партнёра, Боброва и Соловьёв приняли участие в мировом первенстве, где были 13-ми.

На следующем чемпионате страны стали только четвёртыми и таким образом на крупные международные старты не попали. В феврале 2009 года приняли участие в Универсиаде, где заняли 5-е место.

На чемпионате России 2010 опередили гораздо более опытных Екатерину Рублёву и Ивана Шефера, заняли 2-е место и вошли в сборную страны на чемпионат Европы, где стали 9-ми, и Олимпийские игры, где заняли 15-е место.

В апреле 2012 года перешли тренироваться к Александру Жулину и Олегу Волкову. Переход к новому тренеру принёс первые значительные успехи в сезоне 2012—2013: Пара стала первой на чемпионате Европы 2013 и заняла третье место на чемпионате мира.

Новый сезон 2013-2014 начали на Cup of China где стали вторыми. На Cup of Russia завоевали золотую медаль и попали в Финал Гран-при. В финале остановились в шаге от пьедестала.

Чемпионат России пара выиграла.

В марте 2016 года стало известно, что в пробе на допинг Бобровой, взятой после чемпионата Европы, был обнаружен запрещённый ВАДА препарат мельдоний. В апреле ISU отменил временную дисквалификацию Бобровой ввиду низкой концентрации препарата в допинг-пробе и длительного срока его выведения из организма. Пара продолжила подготовку в следующему сезону.

Новый предолимпийский сезон российская пара начала в Братиславе на Мемориале Непелы. Спортсмены после короткого танца были вторыми, но в произвольном танце сумели переместится в лидеры. При этом были улучшены все прежние спортивные достижения фигуристов. В середине октября российские танцоры выступали на этапе Гран-при в Чикаго, где на Кубке Америки они заняли третье место.

Программы

Сезон	Оригинальный/Короткий танец	Произвольный танец
2013—2014	Квикстеп: Diamonds Are a Girl’s Best Friend Жюль Стайн Фокстрот: I Will Wait For You Мишель Легран Квикстеп: Swing, Swing, Swing My Baby	Времена года Антонио Вивальди Lacrimosa Моцарт
2012—2013	Полька: «О бедном гусаре замолвите слово» Андрей Петров Вальс: «Экипаж» Альфред Шнитке	Man With a Harmonica из саундтрека к фильму «Однажды на Диком Западе» Эннио Морриконе (remix Apollo 440) «Тоска» Джакомо Пуччини (аранжировка)
2011—2012	Самба Румба Самба	Вальпургиева ночь из оперы «Фауст» Шарль Гуно
2010—2011	«Дилайла» Том Джонс Вальс «Where I Want to Be» из мюзикла «Шахматы» Бенни Андерссон, Бьёрн Ульвеус	Саундтрек к фильму «Мелодии белой ночи» Исаак Шварц
2009—2010	«Яблочко»	Адажио Томазо Альбиони
2008—2009	«Mack the Knife» Курт Вайль	Саундтрек к фильму «Ромео + Джульетта»
2007—2008	«Калинка»	«Suite in D Dur» и «Токката и фуга» Иоганн Себастьян Бах
2006—2007	Танго «La Passion»	«Artsakh» из Армянской рапсодии Ара Геворкян

Спортивные достижения

(с Е.Бобровой)

С 2015 года

Соревнование/Сезон	2015—2016	2016—2017
Чемпионаты Европы	3
Финалы Гран-при	5
Этапы Гран-при: Skate Canada	3
Этапы Гран-при: NHK Trophy	2
Этапы Гран-при: Skate America		3
Мордовские узоры	WD
Мемориал О. Непелы		1
Чемпионаты России	1

До 2015 года

Соревнования	2005—2006	2006—2007	2007—2008	2008—2009	2009—2010	2010—2011	2011—2012	2012—2013	2013—2014
Зимние Олимпийские игры					15				5
Зимние Олимпийские игры. Командный зачет									1
Чемпионаты мира			13		8	6	7	3	WD
Чемпионаты Европы					9	2	2	1
Чемпионат мира среди юниоров		1
Чемпионаты России	8J	1J	3	4	2	1	1	1	1
Финалы Гран-при						4	6	5	4
Этапы Гран-при: Cup of China						2	1	2	2
Этапы Гран-при: Skate America								2
Этапы Гран-при: Cup of Russia			4			1	3		1
Этапы Гран-при: Skate Canada			5	6	4
Этапы Гран-при: NHK Trophy				4	4
Finlandia Trophy								1
Зимние Универсиады				5

WD = фигуристы снялись с соревнований. J = юниорский уровень.

Награды

• Орден Дружбы (24 февраля 2014 года) — за большой вклад в развитие физической культуры и спорта, высокие спортивные достижения на XXII Олимпийских зимних играх 2014 года в городе Сочи.
• Заслуженный мастер спорта России (10 февраля 2014 года)

Ссылки

• [www.isuresults.com/bios/isufs00008942.htm Е.Боброва и Д.Соловьёв] (англ.) на официальном сайте Международного союза конькобежцев.
• [www.ice-dance.com/bobrova-soloviev/ Официальный сайт пары  (англ.)]

Отрывок, характеризующий Соловьёв, Дмитрий Владимирович

– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.


Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.