Соловьёв, Михаил Васильевич

Михаил Васильевич Соловьёв
Дата рождения	12 октября 1918(1918-10-12)
Место рождения	починк Муреево, Кикнурский район, Вятская губерния; ныне Кировская область, Россия
Дата смерти	23 февраля 1945(1945-02-23) (26 лет)
Место смерти	Германия
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1939—1945
Звание	гвардии лейтенант
Часть	177-й гвардейский стрелковый полк 60-й гв. сд 5-й УА 1-го БФ
Командовал	парторг батальона
Сражения/войны	Великая Отечественная война: Берлинская битва
Награды и премии

Михаи́л Васи́льевич Соловьёв (1918—1945) — Герой Советского Союза, участник Великой Отечественной войны. Парторг батальона 177-го гвардейского стрелкового полка 60-й гвардейской стрелковой дивизии 5-й ударной армии 1-го Белорусского фронта, гвардии лейтенант.

Биография

Михаил Васильевич Соловьёв родился 12 октября 1918 года в починке Муреево ныне Кикнурского района Кировской области в крестьянской семье. Русский. Окончил неполную среднюю школу. В 1934 году семья переехала жить в деревню Моховое Новосибирской области. Там М. В. Соловьёв работал счетоводом в колхозе. В армии — с сентября 1939 года. Место призыва: Колыванский РВК, Новосибирская область, Колыванский район. Служил на Дальнем Востоке.

В Великой Отечественной войне участвовал с сентября 1941 года. Воевал под Ленинградом, в Белоруссии, Польше, Германии. Был парторгом батальона 177-го гвардейского стрелкового полка 60-й гвардейской стрелковой дивизии 5-й ударной армии (1-й Белорусский фронт).

Подвиг

Гвардии лейтенант М. В. Соловьёв отличился в боях за Берлин. 23 апреля 1945 года, когда штурмовая группа во главе с М. В. Соловьёвым после артиллерийского вала поднялась в атаку и продвинулась на полтора километра в районе деревни Хеллерсдорф (город Лихтенберг, пригород Берлина), её остановил мощный огонь противника. Фашисты предприняли контратаку, бросив вперёд танки и пехоту. М. В. Соловьёв был ранен, но поле боя не покинул. Оказавшись в кольце врага, М. В. Соловьёв последней гранатой взорвал себя и несколько гитлеровцев.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 мая 1946 года за образцовое выполнение заданий командования в борьбе против немецко-фашистских захватчиков и проявленные при этом мужество и героизм Михаилу Васильевичу Соловьёву было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

Награды

• Медаль «Золотая Звезда»;
• орден Ленина;
• орден Красной Звезды.

Память

• Имя Героя высечено золотыми буквами в зале Славы Центрального музея Великой Отечественной войны в Парке Победы города Москвы
• На могиле Героя установлен надгробный памятник

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
• В. В. Смирнов. Адрес подвига — Вятский. ГИПП «Вятка», Киров, 1995.
• Звёзды доблести ратной. 2-е изд., доп., Новосибирск, 1986, с. 310—311.
• Рощин И., Марчук А. Парторги военной поры. М., 1979, с. 203—204.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=10017 Соловьёв, Михаил Васильевич]. Сайт «Герои Страны».

• [www.az-libr.ru/index.htm?Persons&HEB/070895ac/index Соловьёв М. В.]

Отрывок, характеризующий Соловьёв, Михаил Васильевич

– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.