Соломенский Петропавловский монастырь

Монастырь
Соломенский Петропавловский монастырь
Страна	Россия
Конфессия	Православие
Тип	Мужской
Основатель	Касьян Строитель
Дата основания	1589 год
Основные даты: 1589 год — основание Салминского Петропавловского монастыря;</br>1764 год — преобразование монастыря в Соломенский Заозерский приход;</br>1918 год — преобразование прихода в Сретенское религиозное общество;</br>1993 год — регистрация прихода Сретенского храма
Здания: Храм во имя Сретения Господня;</br>Храм во имя святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла
Статус	Местная религиозная организация «Православный Приход Сретенского храма города Петрозаводска Петрозаводской и Карельской Епархии Русской Православной Церкви (Московский Патриархат)»

Соло́менский Петропавловский мужской монастырь — мужской монастырь Русской Православной Церкви, основанный в 1589 году в Салминском (позднее — Соломенском) Погосте (ныне — жилой район Соломенное города Петрозаводска) на правом берегу пролива, соединяющего Онежское озеро и озеро Логмозеро. В 1764 году преобразован в Соломенский приход.

История

Монастырь основан в пустынном месте (то есть, в месте, где не было деревень) в 1589 году старцем Касьяном. Монастырь являлся «Особным» (имел «Особный» устав, а не «Общежительный»). Первоначально монастырь был назван Салминским (от карельского слова «салма» — пролив: пустынь находилась у пролива между Онежским озером и озером Логмозером), позднее название трансформировалось в современное — Соломенский. При монастыре был построен деревянный храм во имя святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла и четыре кельи.

24 мая 1592 года монастырю дана Тарханная Грамота Новгородского митрополита Варлаама, согласно которой налоги в казну Собора Святой Софии в Великом Новгороде не взимались ввиду «убожества» (нищеты) Соломенского монастыря.

В 1596 году по грамоте царя Фёдора Иоанновича монастырю пожаловано земельное угодье на реке Шуе в деревне Липачевской на Верхнем Бесовце. Монастырь уплачивал в царскую казну оброк до 1605 года «26 алтын, 4 денег».

В дальнейшем монастырю была дана грамота царя Бориса Годунова.

На рубеже XVI и XVII веков в монастыре произошёл пожар.

В 1608 году царь Василий Шуйский дал грамоту монастырю на тот же участок, кроме того, дана земля на Логморучье и в Деревянном, в деревне Олферовской. Оброк с земель не взимался.

В 1614 году «немецкие и литовские люди и русские воры казаки стояли войною», разорили монастырь. К 1617 году часть угодий монастыря поросла лесом.

В 1617 году монастырю дана грамота царя Михаила Романова, в которой говорится, что все прежние земли монастырю даются безоброчно. В 1627 году пашни монастыря находились рядом (в настоящее время здесь расположены улица Пришвина, Лесопильная, Садовая, Прибрежная и Ботаническая улицы). Кроме того, монастырь владел колёсной мельницей «Немецкое колесо», располагавшейся на Логморучье.

В середине XVII века участки монастырской земли в Шуе и Деревянном стали сдаваться в аренду крестьянам.

Во второй половине XVII века монастырю дана грамота царя Алексея Михайловича. В феврале 1682 года царь Фёдор Алексеевич подтвердил своей подписью прежние царское грамоты. Царь указал, что все земли даны Соломенскому монастырю «в вечное владение».

В начале XVIII века монастырь посетил Пётр I. Царь подарил священнику кресло собственной работы, в обитель были сделаны пожертвования от царевны Софьи или от царевны Прасковьи — белые полотняные священнические ризы и пояс с кистями.

В 1723 году братия монастыря, в связи с малочисленностью, была переведена в «большой» Александро-Свирский монастырь, в Соломенский монастырь назначено «белое духовенство».

В 1725 году Соломенский Петропавловский монастырь был приписан как упразднённый к Новгородскому архиерейскому дому, в 1726 году — к Клименецкому монастырю. Тем не менее, в монастыре появилась братия, «постригшаяся без указу».

В декабре 1740 года монастырь принял «на держание» работник Клименецкого монастыря Василий Анисимов. С 1741 по 1746 годы монастырским хозяйством заведовал служитель Гур Григорьев.

В 1764 году по указу Екатерины II «О монастырских штатах» малые монастыри России были упразднены. Соломенская Петропавловская пустынь была преобразована в Соломенский приход (иные использовавшиеся наименования — Упразднённая Соломенская Пустынь, Заозерский приход).

К 1768 году при пустыни, за оградой, была построена часовня во имя Сретения Господня. В 1775 году на её месте начато строительство церкви во имя Сретения Господня с двумя приделами — Успения Пресвятой Богородицы и Святых Равноапостольных Царя Константина и матери его Царицы Елены. Храм строился в стиле раннего классицизма. Строящаяся церковь стала первым каменным храмом не только в приходе, но и на многие километры вокруг. Строительство шло по завещанию олонецкого посадского, петрозаводского купца Якова Конанова, владельца Вохтозерского, Киворецкого и Топорецкого железоделательных заводов. Церковь возводилась на средства сына Якова Конанова — Ильи Яковлевича Конанова, петрозаводского купца, владельца кирпичного завода в Заозерской волости. В 1778 и 1779 годах петрозаводский иконописец Дмитрий Иванович Кайдалов для строящейся церкви написал иконы. Сретенский храм освящён в 1780 году.

В 1790 году деревянный храм Святых Апостолов Петра и Павла пришёл в ветхость, ввиду чего на его месте была построена новая деревянная пятиглавая холодная церковь. Вскоре рядом был построен тёплый деревянный храм во имя Богоявления Господня. Последний освятить не успели, поскольку в январе 1795 года храм Святых Апостолов Петра и Павла и храм во имя Богоявления Господня сгорели от поражения молнии, также сгорела часть ограды и кельи. Богослужебные книги удалось спасти. После пожара богослужения и исповеди не прерывались.

12 марта 1795 года купец Илья Конанов по прошению «О дозволении построить в Соломенской пустыни Петрозаводского уезда каменную церковь Петра и Павла и об освещении оной» начал строить новый храм — на старом же месте. В делах по строительству храма участвовал священник Ермолай Иванов. В 1797 году церковь была освящена. Рядом с храмом было образовано кладбище, где хоронили православных и лютеран.

В 1854 году в храме Сретения Господня сделан ремонт, крыша покрашена зелёной краской. И в Сретенском, и в Петропавловском храмах были «поновлены иконы».

В 1871 году на берегу Логмозера была выделена земля для строительства лесопильного завода «Громов и Компания», в связи с чем часть доходов лесопильного завода шла на украшение Сретенской церкви. В 1875 году владелец лесозавода Илья Федулович Громов выделил средства для ремонта Петропавловской церкви.

В 1890—1891 годах ветхое деревянное крыльцо Сретенской церкви заменено на новое каменное. С колокольни церкви демонтирован шпиль, здание оштукатурено и обелено.

Очередной ремонт Петропавловского храма был произведён в 1896—1899 годах по проекту младшего архитектора Ильи Капустина. На этот раз средства были пожертвованы заозерскими крестьянами-прихожанами. 4 октября 1899 года храм был торжественно освящён Олонецким и Петрозаводским епископом Назарием. В 1900—1901 годах на пожертвования прихожан были приобретены запрестольный крест, серебряная утварь, отремонтирована ограда кладбища.

К началу XX века Сретенская церковь пришла в ветхое состояние. В связи с этим в 1902—1903 годах был организован сбор средств на ремонт храма, к лету 1906 года произведён крупный ремонт на 6000 рублей, установлены печи. Для увеличения площади в церкви с разрешения руководства епархии были упразднены приделы Успения Божией Матери и Святых Царя Константина и Царицы Елены. Активная реконструкция церкви продолжалась в 1910—1913 годах храм был окончательно реконструирован при участии младшего архитектора Маркушевича, при финансовой помощи управляющего лесопильным заводом «Беляев А. П. и Компания» Винидикта Николаевича Чедаева. 22 сентября 1913 года церковь была торжественно освящена Петрозаводским и Олонецким епископом Никанором в присутствии Олонецкого губернатора Михаила Ивановича Зубовского, прихожан Заозерья, настоятелей соседних приходов, протоиерея Николая Кирилловича Чукова и приехавших гостей.

После 1918 года Соломенский приход был преобразован в Сретенское религиозное общество.

31 марта 1993 года зарегистрирован Приход Сретенского храма города Петрозаводска Петрозаводской и Карельской епархии Русской Православной Церкви

18 февраля 2000 года Сретенский и Петропавловский храмы признаны объектами культурного наследия — выявленными объектами архитектуры.

В 2003 году на здании Сретенской церкви открыта памятная доска.

13 января 2011 года Местная религиозная организация православный Приход Сретенского храма г. Петрозаводска Петрозаводской и Карельской Епархии Русской Православной Церкви (Московский Патриархат)

Храмы

Храмы и часовни на территории монастыря и прихода

• Храм во имя святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла (построен в 1589 году, разобран в 1790 году в связи с ветхостью и постройкой на его месте нового храма).
• Храм во имя святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла (построен в 1790 году, разобран в 1795 году в связи с пожаром и постройкой на его месте нового храма).
• Храм во имя святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла (построен в 1795—1797 годах; закрыт в 1962 году решением властей, в настоящее время в здании действует детский сад).
• Храм во имя Богоявления Господня (построен после 1790 года, разобран в 1795 году в связи с пожаром).
• Часовня во имя Сретения Господня (построена к 1768 году, разобрана к 1775 году в связи со строительством нового храма).
• Храм во имя Сретения Господня (построен в 1775—1780 годах, действующий храм)

Храмы и часовни за пределами территории прихода

• Заозерье, Лехнаволок — Часовня во имя Великомученика Георгия Победоносца, построена в XVII веке.
• Заозерье, Шликин Наволок — Часовня-крест во имя Священномученика Антипы, построена в XIX веке.
• Заозерье, Логморучей — Часовня-крест во имя Нерукотворного образа Спасителя, построена в XIX веке, сгорела в 1889 году.
• Заозерье, Логморучей — Часовня во имя Святых Преподобных Зосимы и Савватия Соловецких Чудотворцев, построена в марте 1890 года; в 1912 году перенесена; в советский период утрачена.
• Заозерье, Логморучей — Часовня, построена в 2011—2012 годах.
• Сулажгора — Часовня во имя Святого Вакха, построена в XVIII веке, утрачена в XIX веке.
• Сулажгора — Часовня во имя Святого мученика Власия, построена, вероятно, в XIX веке; утрачена в XX веке.
• Сулажгора — Храм во имя Святого великомученика Димитрия Солунского, построен в 1857—1859 годах; закрыт в 1930-х годах, сгорел в 1970-х годах. В 1915 году учреждён самостоятельный Сулажгорский приход.
• Шуя — Храм во имя Владимирской иконы Божией Матери — построен в 1898 году на монастырских землях, однако, был приписан к главной церкви Шуйского прихода в честь Рождества Пресвятой Богородицы; закрыт в 1930-х годах, сгорел в 1940-х годах.

Литература

• Карелия: энциклопедия: в 3 т. / гл. ред. А. Ф. Титов. Т. 2: К — П. — Петрозаводск: ИД «ПетроПресс», 2009. С. 453—464 с.: ил., карт. ISBN 978-5-8430-0125-4 (т. 2)
• Демкина Е. Н. Заозерье во времена царствования русских государей. — 2011. — С. 7—10. — 48 с.
• Сретенский храм, город Петрозаводск. — 2013. — 8 с.

Отрывок, характеризующий Соломенский Петропавловский монастырь

– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.


Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.