Соломенцев, Михаил Сергеевич

Михаил Сергеевич Соломенцев<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Член Политбюро ЦК КПСС
27 декабря 1983 года — 30 сентября 1988 года
Секретарь ЦК КПСС
13 декабря 1966 года — 23 ноября 1971 года
Предшественник:	Рудаков, Александр Петрович
Преемник:	Долгих, Владимир Иванович
Председатель Комитета партийного контроля при ЦК КПСС
15 июня 1983 года — 30 сентября 1988 года
Предшественник:	Пельше, Арвид Янович
Преемник:	Пуго, Борис Карлович
Председатель Совета Министров РСФСР
28 июля 1971 года — 24 июня 1983 года
Предшественник:	Воронов, Геннадий Иванович
Преемник:	Воротников, Виталий Иванович
Первый секретарь Карагандинского обкома КП Казахстана
22 октября 1959 года — декабрь 1962 года
Предшественник:	Исаев, Павел Николаевич
Преемник:	Банников, Николай Васильевич (секретарь)
Первый секретарь Ростовского обкома КПСС
24 декабря 1964 года — 16 ноября 1966 года
Предшественник:	Скрябин, Владимир Владимирович
Преемник:	Бондаренко, Иван Афанасьевич
Рождение:	25 октября (7 ноября) 1913(1913-11-07) Ериловка, Елецкий уезд, Орловская губерния, Российская империя
Смерть:	15 февраля 2008(2008-02-15) (94 года) Москва, Россия
Мать:	Соломенцева Евдокия Дементьевна (1886-1981)
Супруга:	Соломенцева Надежда Николаевна (1912-2000)
Дети:	сын Соломенцев, Юрий Михайлович (1939)
Награды:

Михаи́л Серге́евич Соло́менцев (25 октября (7 ноября) 1913 года, с. Ериловка, Елецкий уезд, Орловская губерния — 15 февраля 2008 года, г. Москва) — советский партийный и государственный деятель.

Член ВКП(б) с 1940 года, член ЦК КПСС (1961—89 гг.), член Политбюро ЦК КПСС (27 декабря 1983 года — 30 сентября 1988 года), кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС (23 ноября 1971 года — 27 декабря 1983 года). Депутат Верховного Совета СССР (1958—89 гг.).

Дважды Герой Социалистического Труда (1973 и 1983 гг.).

Биография

Родился 25 октября (7 ноября) 1913 года в селе Ериловка Елецкого уезда Орловской губернии (ныне Елецкого района Липецкой области) в крестьянской семье. Русский. В детстве несколько лет жил с родителями в городе Дмитриевске (Донецкая губерния), здесь пошёл в школу. Затем, вернувшись в село, доучивался в школе в городе Елец.

В 1933 году по комсомольскому набору зачислен в Ленинградское военно-морское училище имени М. В. Фрунзе, на штурманское отделение подводного плавания. Проучившись два года, в конце второго курса заболел, простудился с осложнением, после чего был отчислен по состоянию здоровья. В 1935 году перешёл в Ленинградский индустриальный (политехнический) институт на механический факультет, который окончил с отличием в 1940 году, инженер-механик. После третьего курса женился на сокурснице. По распределению попал с женой в систему оборонной промышленности, в Липецк, где строился завод № 61, известный сейчас как тракторный. Начал сменным мастером в цеху выпуска снарядов, через полгода был назначен замначальника цеха. С началом войны эвакуировался с заводом на Урал.

В 1948 году назначен главным инженером Златоустовского завода № 259. В 1949—54 годах директор станкостроительного завода им. С. Орджоникидзе (Челябинск). С 1954 года на хозяйственной и партработе, работал в Челябинском обкоме КПСС, в частности вторым секретарём. В 1957—1959 годах возглавлял Челябинский совнархоз.

В 1959—1962 гг. — первый секретарь Карагандинского обкома КП Казахстана. На XXII съезде КПСС избран членом ЦК КПСС.

В 1962—1964 гг. — второй секретарь ЦК КП Казахстана.

В 1964—1966 гг. — первый секретарь Ростовского обкома КПСС. Высказывался против решения Хрущёва о разделении обкомов на сельские и городские.

В 1966—1971 гг. — заведующий Отделом тяжёлой промышленности ЦК КПСС. В 53-летнем возрасте опытный партийный деятель Соломенцев получил пост в Москве, причём сразу несколько очень высоких должностей — Секретарь и завотделом ЦК КПСС, а также одновременно глава Комиссии законодательных предположений Совета Союза Верховного Совета СССР (1966). Председатель Совета Министров РСФСР (1971—83). Большая советская энциклопедия (том вышел в 1975 году) особо указывает, что Соломенцев «проводит большую работу по осуществлению внутренней и внешней политики КПСС и Советского государства» (официально внешнеполитических должностей не занимал; такая же формулировка сопровождает в БСЭ имя М. А. Суслова). В интервью 2004 года отмечал, что был ответственным за контакты с Чаушеску и Фиделем Кастро.

В 1966—1971 гг. — Секретарь и заведующий Отделом тяжёлой промышленности ЦК КПСС. Освобождён от обязанностей Секретаря ЦК КПСС Пленумом ЦК КПСС 23 ноября 1971 года в связи с назначением Председателем Совета министров РСФСР.

По воспоминаниям Петра Шелеста, 1-го секретаря ЦК КПУ, на заседаниях Политбюро ЦК КПСС Соломенцев не раз позволял себе откровенно украинофобские выступления. Например, Михаил Сергеевич Соломенцев обвинял украинцев в том, что они чтут Тараса Шевченко и оформляют вывески на украинском языке, который является «искажением русского».

В 1971—83 гг. — Председатель Совета Министров РСФСР. Валентин Александров отмечал: «Когда Брежнев назначал его на пост главы правительства России, то в личной беседе сказал примерно так: у нас нет отдельной компартии России, есть только партия всей страны — КПСС, и я как генеральный секретарь возглавляю и партийные организации России. А тебя прошу быть моим заместителем по Российской Федерации».

При Ю. В. Андропове Соломенцев возглавил Комитет партийного контроля при ЦК КПСС (1983—1988) и стал членом Политбюро; влияние он сохранял и в начале периода руководства Горбачёва. Соломенцев был одним из основных сторонников антиалкогольной кампании середины 1980-х. По свидетельству его внука: «Он считал, что идея была правильной. Тогда вопрос не стоял: пить или не пить? А что пить и сколько. Уже потом исполнители наломали дров: рубили виноградники, вино выливали».

В 1983—1988 гг. — председатель Комитета партийного контроля при ЦК КПСС.

На сентябрьском (1988) пленуме ЦК в числе многих других ветеранов партии был отправлен на пенсию.

Умер 15 февраля 2008 года, похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.

В интервью 2004 года отмечал, что голосует за коммунистов. Высказывался: «Кто будет возражать, если у олигархов отберут миллионы долларов и пустят их на увеличение зарплаты? Я за то, чтобы всё, приватизированное олигархами, вернуть государству».

Имя Соломенцева часто всплывало в ходе расследования «хлопкового дела» в Узбекистане. Его вместе с Лигачёвым обвиняли в коррупции и покровительстве партийно-государственной мафии в УзССР, однако официально эти обвинения подтверждены не были.

По мнению Олега Султанова: «По своему государственному настрою М. Соломенцев был близок к А. Косыгину, то есть старался быть вне политики, прилагал все силы для устранения хозяйственных трудностей в развитии РСФСР».

Супруга Надежда Николаевна. Сын Соломенцев, Юрий Михайлович. Внук Михаил — заместитель руководителя пресс-службы мэра и правительства Москвы. Внучка Ксения — журналист.

Награждён пятью орденами Ленина, двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом Красной Звезды, медалями.

В сентябре 2009 года в Москве на доме № 15 по Леонтьевскому переулку, где с 1967 по 2008 годы жил М. С. Соломенцев, открыта мемориальная доска (автор — народный художник России скульптор Ф. М. Согоян).

Литература

• М. С. Соломенцев. Верю в Россию. — М.: Молодая Гвардия, 2003. — 624 с. — 3000 экз. — ISBN 5-235-02583-0.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=10626 Соломенцев, Михаил Сергеевич]. Сайт «Герои Страны».

• [www.hrono.ru/biograf/bio_s/solomencev.html Биография на сайте Hrono.Ru]
• [www.trud.ru/issue/article.php?id=200311062080801 Михаил Соломенцев: Не пей, не кури — и живи сколько хочешь]
• [www.vmdaily.ru/article.php?aid=51266 Памяти Михаила Соломенцева: Михаил Соломенцев 12 лет руководил экономикой страны]
• [www.vremya.ru/2005/40/13/120224.html Время новостей: № 40, 11 марта 2005]

Отрывок, характеризующий Соломенцев, Михаил Сергеевич

– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.


Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала: