Соломина, Александра Максимовна

Александра Максимовна Соломина
Дата рождения:	20 февраля 1926(1926-02-20)
Место рождения:	с. Шуморово, Брянская губерния, СССР
Дата смерти:	5 сентября 2014(2014-09-05) (88 лет)
Место смерти:	пос. Зониха, Кировская область, Россия
Научная сфера:	биология
Место работы:	Зониха
Альма-матер:	Московский пушно-меховой институт
Известен как:	зоотехник, организатор звероводства
Награды и премии:

Алекса́ндра Макси́мовна Соло́мина (урожд. Лещёва) (20 февраля 1926, Шуморово, Брянская губерния (ныне Брянская область), Россия — 5 сентября 2014, Зониха, Кировская область, Россия) — русский биолог, советский и российский зоотехник. Представитель кошкинской отрасли древнего северноруского рода Соломиных.

Биография

Окончила Московский пушно-меховой институт (1945—1950). Заведующий отделением племсовхоза «Соколовка» Зуевского района Кировской области. Директор зверохозяйства «Вятка» ВНИИ Охотничьего хозяйства и Звероводства (1961—1987). Не являлась основателем предприятия; тем не менее при её 26-летнем руководстве хозяйство стало лидером пушного звероводства области, подтверждая тем самым звание Кирова как «меховой столицы России». Председатель делегации советских звероводов во время официального визита в Швецию. Заслуженный зоотехник РСФСР (1975). Медаль «За трудовое отличие», ордена «Знак почёта» и «Трудового Красного Знамени». Похоронена на Новомакарьевском кладбище в Кирове.

Ссылки

• [www.herzenlib.ru/main/publish/detail.php?CODE=2006_pam_dat_feb КОУНБ им. А. И. Герцена. Памятные даты на 2006 год. Февраль]

Литература

• Соломина А. М. Кормление и выращивание пушных зверей.- М., 1968
• Соломина А. М. Опыт работы звероводческого хозяйства «Вятка» по укрупнению пушных зверей.- М., 1973
• Полецкий В. А., Соломина А. М. Пушное звероводство в Швеции.-М., 1969

Отрывок, характеризующий Соломина, Александра Максимовна

– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.