Соломин, Василий Никитич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Василий Никитич Соломин
Род деятельности:

ларёчный целовальник Хлыновской Таможенной избы

Дата рождения:

1662(1662)

Место рождения:

Хлынов

Подданство:

Российское государство

Дата смерти:

1-я пол. XVIII в.

Место смерти:

Хлынов

Отец:

Никита Фёдорович Соломин

Супруга:

Ирина Степановна

Дети:

Авдей, Прасковья, Григорий, Алексей

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Васи́лий Ники́тич Соло́мин (1662, Хлынов — 1-я пол. XVIII века, Хлынов) — крупная фигура регионального административно-управленческого аппарата допетровской России. Ларёчный целовальник Таможенной избы города Хлынова (1690) (должность соответствует нынешнему Главе комитета по бюджету и налогам Законодательного собрания Кировской области).



Биография

Родился во Всесвятской слободе города Хлынова в семье трапезника церкви Всех Святых. Его отец происходил из Хлыновской (священнической) отрасли древнего севернорусского рода Соломиных. Как старший сын унаследовал приход, став дьяконом, стал также служить непосредственно Вятскому епископу. Со временем завоевал доверие посадского населения и его избрали на доходную должность ларёчного целовальника в Хлыновскую Таможенную избу. Перевёл своих братьев и детей в архиерейское служилое сословие детей боярских, заложив основу богатству и процветанию своей отрасли вятского рода Соломиных.

Землевладения

Был одним из влиятельных людей своего времени на Вятке. Владел деревнями, пожнями и скотскими выпусками в Спенцынском и Волковском станах Хлыновского уезда.

Семья

  • Отец — Никита Фёдорович Соломин, трапезник церкви Всех Святых.
  • Братья — Прохор (1674—1740) и Антипий (1680—1716).
  • Жена — Ирина Степановна (род. 1662)
  • Дети — Авдей (1673—1725), Прасковья (род. 1698), Григорий (1700—1728), Алексей (1701—1731).
  • [ru.rodovid.org/wk/Запись:350695 Соломин, Василий Никитич] на «Родоводе». Дерево предков и потомков
  • Напишите отзыв о статье "Соломин, Василий Никитич"

    Отрывок, характеризующий Соломин, Василий Никитич

    – Ну что стали, подходи!
    Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
    – Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
    – Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
    – В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
    – Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
    – Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
    – Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
    Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
    Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.