Соломуха, Антон Павлович

Антон Павлович Соломуха
Гражданство:	СССР СССР Франция Франция

Антон (Anatole) Павлович Соломуха (фр. Anton Solomoukha; 2 ноября 1945, Киев, Украинская ССР - 21 октября 2015, Париж, Франция) — французский художник и фотограф украинского происхождения, иностранный член Академии искусств Украины.

С 1980 года работает в области нарративно-фигуративной живописи. С 2000 года занимается фото-проектами. Известен открытием нового жанра в современной фотографии — «фото-живопись», в которой в своих многофигурных мизансценах объединяет фотографическое изображение с живописными поисками.

Биография

Родился в семье советской партийной интеллигенции. Его отец, Павел Давыдович Соломуха — участник Великой Отечественной Войны, в 1943 году становится инспектором педагогических кадров Украины в секретариате Н. С. Хрущева. Его мать, Галина Фон Кригин — педагог.

По окончании средней школы и обязательной службы в армии Антон поступил в Киевский художественный институт на факультет Реставрации иконы, где близко знакомится с философией религии. Был принят в мастерскую академика Татьяны Яблонской. Дипломирован как художник-монументалист в 1973 году.

Мировоззрение художника формируется под влиянием таких мастеров, как театральный декоратор Михаил Френкель, кинорежиссёр Сергей Параджанов, писатель В. П. Некрасов и др.

В 1971 году у него рождается дочь Кристина. С 1975 по 1978 годы его творчество и несогласие с политической цензурой привлекают внимание властей. Неоднократно вызывался в КГБ СССР.

В 1978 году Соломуха иммигрировал во Францию.

Умер в Париже 21 октября 2915 года.

Творчество

Живопись

1978—1980 гг. стали периодом экспериментирования в различных техниках, системах и эстетических формулах. Переломным моментом в творчестве стала девятимесячная поездка в США, где Соломуха выставляется в Нью-Йорке, Бостоне, Кливленде, Вашингтоне, Филадельфии.

В 1981, 1982, 1983 годах в качестве сценографа участвует в Фестивале камерной музыки (Lockenhaus Kammermusikfest), куда приглашен скрипачом Гидоном Кремером.

Влияние классической музыки, знакомства с великими музыкантами прослеживаются в живописи этого периода.

В 1985 году проект «Les Grands Mythes» привлекает внимание Томаса Крингс-Эрнста, в кельнской галереи которого до 1989 года происходят регулярные персональные выставки.

В 1988 году две картины Антона Соломухи приобретаются Музеем Людвига.

До 2002 года важными проектами в живописи были серии «Боксеры», «Intime corruption», «Mechanical Toys», «Les mythes et les limites», «Jazz». Эти серии характеризуются поисками формальных выразительных средств, позволяющих противопоставить различные структуры мышления, и пристальным вниманием ко всему парадоксальному. Его идеологическая, эстетическая и этическая позиции формировались под влиянием французских критиков Бернара Ламарш-Вадель и Мишель Анриси.

Серия картин «Аллегории» 1979—2002 гг. намного более фигуративна и живописна. Цитирование произведений эпохи барокко, поиск героев и антигероев, основанное на серьёзных композиционных структурах, претерпевает постоянные изменения, часто под влиянием фотоизображения.

Фотография

В поисках новых выразительных средств, нового изобразительного языка Соломуха-живописец все чаще и чаще обращается к фотографии. В 1990 году близко знакомиться с Робером Дуано. В 1995 на протяжении долгого времени занимается рисунком с Анри Картье-Брессон. Оба знакомста сильно влияют на решение посвятить себя фотографии. С 2002 года фотография становится основной сферой творчества.

Для первых серий «La fille au bilboque», «Les sexes des anges», «I fuck your TV» характерны выбор замкнутого пространства, темные фона, присутствие зеркала, как «персонажа», для построения то иронического, то поэтического сюжета, берущего свои корни в исторических мифах, библейских сюжетах. Идеей фикс этих проектов становится отказ от социального, временного, «репортажного». Связь с живописью проявляется все больше и становится основной темой в серии монументальных фотокомпозиций «Красная Шапочка посетила Лувр».

Большие квадратные и «панорамические» композиции только технически являются Фотографиями, но решаюся, строятся как живописные произведения, как Картины. Это закладывает фундамент для нового жанра в современном изобразительном искусстве «фото-живопись».

Фото-картины этой серии представляют собой сценическое пространство с темным фоном, заполненное актёрами-персонажами, будто только что пришедшими с современных парижских улиц, смешанные с обнаженными моделями, животными, элементами натюрморта и бесконечным количеством мелких деталей, покрывающих полы и стены сценического пространства.

Система мизансцены ментального театра позволяет художнику оторваться от обычного фотографического изображения, создать парадоксальное метафизическое пространство, в котором каждый из персонажей как в оперном действе исполняет свою роль, оставаясь при этом самостоятельным элементом, связанным с другими только волей художника.

Цитирование классиков живописи Антон Соломуха продолжает в 2009 в серии «Красная Шапочка посетила Чернобыль». Метод иронической аллегории позволяет здесь построить реминисценции картин Лувра в морбидных декорациях Чернобыльской катастрофы.

Музеи

• [www.mons.be Musée des Beaux-Arts de Mons (Belgique)]  (фр.)
• [www.ludwigmuseum.org Peintures Françaises du Musée Ludwig (Allemagne)]  (фр.)
• [www.leopoldhoeschmuseum.de Leopold Hoesch Museum (Allemagne)]  (фр.)
• Musée d’Art moderne (Sarajevo, Bosnie)
• Musée Cosmo Hôtel (Hong-Kong, China)
• [www.nyaa.edu New-York Academy of Art (NYC, USA)]  (англ.)
• Fondation Dosne -Thiers (France)
• Rally Museum (Israël)
• Musée Norton Dodge (Maryland USA)
• [www.ncca.ru NCCA National Center for Contemporary Arts, (Moscow, Russia)]
• [www.uima-art.org UIMA Ukrainian Institute of Modern Art (Chicago, USA)]  (англ.)
• Musée d' Art Modern d’Ukraine (Kiev, Ulraine)

Библиография

• Une reussite Douteuse. Paris. Art Conseil. Paris. 1983—1984
• Anton Solomoukha peitures 87-89. Paris. Edition Philippe Gravier. 1989.
• Anton Solomoukha travaux sur papier. 88-89. Paris. Edition Philippe Gravier. 1989.
• Orangerie de Bagatelle. Paris. La Mairie de Paris. 1990.
• Intime corruption. Paris. Galerie du Genie. 1990.
• Kunst Heute in Frank-Reich. Colonne. Musée Ludwig. 1990.
• Anton Solomoukha peitures 82-92. Neuchatel. J.F. Jobbi. 1992.
• Les mythes et les limites. Périgueux. Centre Culturel de la Visitation. 2002.
• Arearevue)s(#3. Paris. SARL area corp. 2003.
• Généalogie du fantasme. Paris. Artvalue.com. 2006.
• Miroir De Vénus. Paris. AS EditProd. 2007.
• Le Petit Chaperon Rouge visite Le Grand Louvre. Paris. IFS. 2007.
• Ukrainian Art Today Kiev-Paris. Kiev. «Оранта». 2008.
• Art емігранти. Kiev. Ювелір-прес. 2008.

Ссылки

• [www.artmajeur.com/solomoukha Artmajeur]  (фр.)
• [www.finearttv.tv/fr/fine-art/decouverte/anton-solomoukha-le-petit-chaperon-rouge-visite-le-louvre Fine Art TV]  (фр.)  (англ.)
• [kut.org.ua/art_a0067.php Интернет Дневник Про Культуру]  (укр.)
• [www.eyemazing.com Photography Magazine Eyemazing]  (англ.)
• [www.fepn-arles.com/2008/plus/solomoukha.htm Festival Européen de la Photo de Nu]  (фр.)
• [www.galerie208.fr/index.php?option=com_content&view=category&id=51&Itemid=14&layout=blog Galerie Art 208]  (фр.)
• [www.photosapiens.com/Genealogie-du-fantasme.html Photosapiens]  (фр.)
• [monsieurphoto.free.fr/index.php?menu=2&Id=162 MonsieurPhoto]  (фр.)
• [www.enkil.org/2009/06/09/anton-solomoukha-reciclando-los-clasicos Uno de los Nuestros]  (исп.)
• [www.saatchi-gallery.co.uk/yourgallery/artist_profile/Anton+Solomoukha/113788.html Saatchi on-line Gallery]  (англ.)
• [eyemazingeditions.com/photographers/anton-solomoukha/34/3 Eyemazing Editions]

Отрывок, характеризующий Соломуха, Антон Павлович

День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.


8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.